| 1:19a |
И все же - о вере....
Всевозможные разговоры о том, кто у кого сколько веры видел, какая она "большая и крепкая", не то чтобы приводят меня все время в недоумение, но заставляют подозревать, что под верой люди понимают какую-то религиозную упёртость... Для меня верующим человеком является не тот, кто по словам или слухам, или по впечатлениям стяжал там что-то, спит на одной ноге и ест только сушеные помидоры, добр, "светится", "горит за правду", "хорошо сказал", прозорлив или "смирился", а тот, кто явно, ощутимо чает обретения здесь и сейчас мистического опыта и без него не представляет себе вообще смысл религии. Под мистическим опытом разумею не монашеский улёт с голодухи в тонкие миры, а то, что сам человек вытягивает из воспоминаний своего логоса, когда логос был еще посылаем Богом для осуществления.
А вся болтовня о догматике, аскетике и смирении, с полным нежеланием в себе откровения, к вере не имеют отношения скорее никакого.
В этом смысле раннее монашество было движимо верой. ...И многие совершенно фантазийные жития выдают именно веру. ....И смирение подлинное возможно только с верой. |
| 12:46p |
Унюхав тревогу, непонимание и возмущение, просто напоминаю.
Что ересь это - выбор.
Короче - изюм из булки.
Или орешки.
Кому что нравится.
Или - хочется больше. - Что б было так.
....
А Иуда - конечно еретик.
Хотел что-нибудь получить.
Поначалу - власть. Возможность побывать в элите при "захвате власти". Увидел, что власть не светит, то хотя бы - кассу. Касса - тоже не густая оказалась. Тогда пошел к властям и их кассе.
Тут никакого осуждения, просто - факт. |