Когда православные и католики говорят что у них не просто символы и не просто воспоминание, а настоящее присутственное питание благодатью, то воспоминание вступает в конфликт с присутствием.
Конфликт очевиден же.
Либо «творите в воспоминание» - помните, то есть.
Либо - приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
Между тем слова сказаны – и те, и эти.
Преломление узнаваемо.
Шедшие в Эммаус ученики узнали – вспомнили – Христа в преломлении хлеба.
«И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них». – Тут скорее жест дал подсказку горящим сердцам, слушающих Евангелие. Тотчас читаем, что дух плоти и костей не имеет: «И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба. Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня».
Павел говорит: «всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет». Повторяет буквально, что убит был Христос за нас. Мы вспоминаем Его живым, ломающим хлеб и дающим чашу. Воспоминается Христос не воскресший, а Христос уходящий.
Та Евхаристия последняя, это итог, печать скрепляющая союз.
Конфликт между «ешьте» и «помните» не снимается «духовным» содержанием трапезы. Дух плоти не имеет. Поэтому принято натурально считать Плоть и Кровь – реальным присутствием. Но реальное присутствие перечеркивается натуральностью. Присутствующего не едят.
Либо едят с присутствующим, либо едят в воспоминание отсутствующего.
Поминки то есть.
Вот так конфликт - снимается. Поминки с Живым. Христос говорит, что приготовленное к погребению Тело (Мф.26;12) – будет живым всегда (Мф.26; 26). Что всякие поминки превращаются в присутствие. То есть – когда поминать станете – знайте что Я живой.
Знак же этого – что Христос живой – Хлеб и Чаша. Слово Нового Завета и Собрание верных. То есть – вера.
Христово учение то: «в Меня веруйте». Все оно о вере. О ее пробуждении.
Вот Христос уходит, и оставляет след Своего бытия – Церковь, питаемую Словом веры. Если бы не дурацкие учения о Евхаристии, доведшие христиан до вылизывания молекул, то сама символика преломления и кругового пития из Чаши – она очень проста.
Чтобы пить и есть – не надо быть ни богословом, ни даже умным. Надо погрузиться в эту атмосферу Слова об избавлении от смерти и страданий. Христос заводился на умников фарисеев – ну что вы тупите? Добро не требует жертв. Оно само жертва. Все превращается в жертву, что беззащитно. А добро беззащитно перед злом совершенно. Ну нету защиты никакой. Только сама жизнь, что она не прекращается – вот это защита, равная нападению. Страшному и неотвратимому. Но мир сей всякого в мире сем живущего раздавит и не поморщится. Трагедии для мира сего в убийстве Христа не было никакого. С глаз долой из сердца вон. Был и нету. Все, что не по нашенски – пусть уйдет. Хоть куда. Хочет – пусть идет в царство Отца Своего, только тут пусть не мешается под ногами. Да, в мире сем есть кой какие закончики, что убивать нельзя, что собственность неприкосновенна, что презумпция невиновности на всяком прохиндее, за руку не пойманном, но законы для тех, кто законы любит. А если ты наши законы не любишь, если те хочется чота афигенного небеснаго – катись к едрени фени, мы в падшем мире живем, не до тебя… Нечего, падла, народ баламутить…
На поминки как на встречу. Очень простой смысл Евхаристии. Мы живы и не умрем, даже если нас замочат. Тело и Кровь – жизнь продолжается, Тело и Кровь возрождаются. Это веселые, задорные такие поминки то: «Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего». Ну мистики придумали тут страшной мистики, но сказано то – напьемся мы с вами уже в царстве. Как войдете в царство – там и напьемся. Хлеб не перестает преломляться, вино не перестает разливаться – почтому что Христос умер, но воскрес. Поминки к воскресению Его и нашему. Не одноразовое «воспоминание» (было), а непрестанное – есть. Не так как «это – Тело Мое», а «это Тело – Мое», «эта Чаша – Новый Завет, в Крови – Моей». Завет не в жертвенных животных, а в Самом Смысле принесенном в мир.
А там, где есть смысл, там появляется и содержащая его форма. Теперяшняя же форма содержания не имеет. «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает». Не про нас ли сказано? Кого пресвитеры церковные со одра подымают молитвой веры? – Есть такие? –
Немало немощных и больных и умирающих, оттого что вера у всех одиночная, раздробленная, каждый сам по себе. По законам мира живущие… Вера, не рассуждающая о Теле, вера «мистическая» (щас проглочу, впущу дух) – она бестолковая и бездеятельная. Бездеятельная, значит – не возрастающая. Она топчется на месте, задавленная кучей правил и условностей.