| 12:24p |
примерно через денек должны появиться еще православные бамбучи - Кураев и Фролов, ибо одного Чапнина мало.
Кураев должен разъяснить линию партии, и заодно гневно ополчиться на фарисеев, которые у каждой тёлки видят только сиськи, и не замечают её бессметную душу, а Фролов дообличать грязных миссиофобов, мешающих ввести в царствие миссиомании Ксению Собчак.
Ну и на Уткина надеемся, он должен сообщить, что для девы уже - заранее все предвидя - приготовили место на катамаране. |
| 1:06p |
Дабы воля не шарахалась, она должна совпадать с верой, которая, в свою очередь, должна быть с зерно горчичное, т.е. – бритвой, отсекающей лишние сущности на своем пути. Оставим всю православную демагогию на тему пути, и проговорим все по-человечески.
Первое и основное, с чем должна свыкнуться воля, это то, что человек движется в смерть. Только это знание включает мотор веры, за которую будет цепляться воля, пока не пообвыкнется к такому движению себя в жизни. Воля есть воля к жизни, и воля есть – хотение. Это банально и очевидно. Воля ни в какую не хочет идти в смерть. И только вера может объяснить воле, что смерть это переход в другое качество жизни.
Осталось выбрать качество. Но выбор оставляется сам собою, если воля подхвачена и движима верой. Вера – напомним – исполнительный орган желаний, и исполнить волю к жизни она вынуждена тем, что сказать воле правду. Что двигаться в смерть надо, имея ее своей видимой дверью в новую жизнь.
Другое качество жизни отключит волю от веры, оставит смерть темным и непонятным пятном впереди.
Поэтому второе, что должна увидеть воля – это невидимую цель, вместо смутного, неясного пятна. Такая метафизическая цель – воскресение.
Мы ведь, уходим в сон чтобы проснуться. В новом дне. И в смерть человек уходит, чтобы уработавшись и устав за день, заснуть и проснуться в новом дне, а не зависнуть в кошмаре сна.
Чтобы сон не обернулся кошмаром, надо жить, переживая эти кошмары.
...
я на три дня исчезаю из сети, всем приятных выходных.
|