Учение, которое не проговорить словами, не записать на бумаге.

Дао, которое может быть названо, не есть настоящее дао.

Слова учения это указатели, путеводители в мир Бога, но очень много слов на свете, уводящих в сторону, в мир погибельный, поэтому многие пользующиеся словами живут как непользующиеся, оберегая путеводительные слова от профанации.

И от чужих ушей.

Слова учения, это такие же слова, какими пользуются на базаре, но услышать в них учение под силу тем, кто живет учение, поэтому ученик даже на базаре слышит учение, а профан и в молитве торгуется.

Когда глаголы учения звучат в повелительном наклонении, то ученик услышит в них мольбу, а внешний - приказ.

Так молитва отличается от оправдания.

Так молитва становится созвучна молитве Бога к людям, и в этой созвучности становятся понятны слова-молитва Учителя о том, как стать совершенными как Отец.

Профану это слышится, как стремиться стать, ибо для него понятие «стремление» равно понятию «завтра» и — отсюда — равно понятию «никогда».

Профан так и говорит: «нам никогда не стать, но надо стремиться», он никогда не скажет «мне», стремясь спрятать свой эгоизм за спинами людей толпы, для которых тоже между «стремиться» и «никогда» ставится знак равенства.

-        Профанов.

Живущих вне учения, и пользующихся учением как непользующиеся. То есть – без пользы.

Павел учил профанов  пользоваться повелительным…

«умоляю вас: подражайте мне, как я Христу».

Есть ли такой профан, который услышал бы тут мольбу? – Таких не встретить. Профаны понимают «умоляю» как положенный христианам оборот речи. По их учению Павел так приказывал, намекая адом и муками тем, кто не поймет мольбу как пункт закона.

Один профан ляпнул: «если Бога нет, то все дозволено», под этим «всё» пряча какие-то свои желания. Умишко профана не всегда даже знает что поместить в это всекосмическое «всё». Наверное бегать с расстегнутой ширинкой по красной площади, «и много чего еще».

Ученик знает, что если Бога нет, то ничего не дозволено. Ну только разве бегать с расстегнутой ширинкой по красной площади, ради подтверждения дьявольского кредо, что свобода равна безумию и нуждается в срочной госпитализации.

И тут Павел учил профанов, что дозволено всё. Даже бегать с расстегнутой ширинкой. Только зачем? – глупость ведь не полезна так же, как вредно зло. Хоть и дозволена. Поэтому к голубиной простоте пусть будет приложена змеиная мудрость. Ибо вред не от простоты, а от управляющей ею глупости.

Профаны же придумали, что Бог не трогает человеческую свободу воли. Эвана как – «не трогает». Дескать – бегай, Вася, бегай. Добегаешься, Вася. Со своей свободой.

Воли.

Грешной.

Где грешное это то, что хочет слишком много свободы.

 ..Ну секс, в основном.

И злость..

Монахи пытались учиться сублимировать свой секс на Бога, а злость на дьявола. У некоторых получалось даже. Техника только уж больно профанная.  Выродилась, в итоге. Полезный выхлоп оказался ничтожен. Потому что эффект от сублимации достигается только в подростковом возрасте. Да и сложно гетеросексуалам обратить свое половое напряжение в любовь к Богу. Правильнее обратить к Богу интерес своего ума.

Учение профанов говорит, что ничего не позволено. Но на многое непозволенное закрываются глаза. Учение профанов состоит из статей запретов, отличающихся друг от друга приложенных к нарушителям карательных мер.

Ученик же Христа знает, что зло – самообучаемо, развиваемо, эволюционно, и что оно всегда бежит впереди блага, чтобы благо пришло туда, где зло уже приготовило ему прием. Поэтому живущий учение идет по узкой тропе и никогда не спешит. Ученик не догоняет зло, от отстает от зла, чтобы сотворить благо. Глупость равна поспешности.

Учение спрятало себя от профанов тем, что, исполняя слова, они оказывались в капкане противоречий и умирали вместе со словами, не добираясь до сердца учения и не нанося ему вреда. Профаны сами себя судили словом, как и было предсказано.