|
Dec. 23rd, 2020|03:50 pm |
Confession to Conspiracy to Assassinate JFK by Kerry Thornley as told to Sondra London
🔗 http://sondralondon.com/tales/confess/index.htm
KERRY THORNLEY'S MEMOIR
As Rendered by Sondra London
04 FEAR OF PARANOIA
Intellectual respectability required mental health, and it was becoming evident to me by then that mental health consisted of trusting everyone about everything as much as possible -- and, for good measure, poking fun at anyone who didn't. Especially to be trusted were the mass media, whose owners and personnel were not to be regarded as minions of the Establishment because, as they themselves used to attest with confidence, there was no Establishment in the United States of America. Only foreigners and paranoids believed that there was.
Intellectualizing and joking about paranoia was a favorite pastime of post-Beatnik, pre-Hippie Bohemian America -- for reasons that were undoubtedly the result of coincidence, at least among individuals who did not want their sanity called into question.
An habitué of the Bourbon House, Chris Lanham, once entertained us with the diabolical theory that the psychological classification of paranoia had been developed by conspirators for the purpose of discrediting anyone bent on exposing them.
When his friend, Jack Burnside, suggested sharing this hilariously evil notion with a wandering conspiracy buff we called Crazy David -- because he thought people like the Rockefellers and DuPont controlled the government -- we told Jack the joke had gone far enough.
Признание Керри Торнли в соучастии в заговоре с целью убийства Кеннеди, рассказанное Сондре Лондон
🔗 http://sondralondon.com/tales/confess/index.htm
МЕМУАРЫ КЕРРИ ТОРНЛИ
Предоставлено Сондрой Лондон
Предыдущие части на русском здесь
03 Чарльз Мэнсон
В те времена я был занят другими делами в сфере общественных дел. Из всех новостных событий, убийство Джона Кеннеди показалось мне самым скучным.
По причинам, которые я не мог тогда четко идентифицировать, меня гораздо больше встревожило убийство голливудской актрисы Шэрон Тейт, а после моего прочтения "Семьи" Эда Сандерса (E.P. Dutton, 1971) - мое беспокойство усилилось. Чарльз Мэнсон не был типичен для хиппи-контркультуры, к которой я постепенно начинал испытывать симпатии, после того, как привлекательность философии Айн Рэнд в моих глазах уменьшилась.
Тем не менее, что-то мне в нем и его последователях казалось гораздо более угрожающим и важным, чем я мог бы объяснить это с точки зрения нескольких сенсационных кровавых убийств. Будто я уже видел это в забытом кошмаре, я чувствовал как-будто бы ожидание того, что кто-то вроде Мэнсона появится на сцене. Все, что я читал о нем, подтверждало мою жуткую, неуловимую тревогу.
Кроме того, Чарльз Мэнсон был параноиком, как и Джим Гаррисон. Нигде это не описывается более четко, чем на 129 странице "Семьи", где приводится его цитата: "Христос на кресте, койот в пустыне - это одно и то же. Койот прекрасен. Он деликатно передвигается по пустыне, осознавая все, оглядываясь вокруг. Он слышит каждый звук, чувствует каждый запах, видит все, что движется. Он всегда в состоянии полной паранойи, и полная паранойя - это полное осознание. Вы можете учиться у койота так же, как вы учитесь у ребенка. Ребенок появляется в этом мире в состоянии страха. Полная паранойя и осознание..." В очередной раз я пытался разгадать загадку человека, который, казалось бы, действовал на основе высшей уверенности в безошибочности своих собственных заблуждений.
Эскалация войны во Вьетнаме еще раз радикализировала меня в политическом плане, так что привязанность Чарли Мэнсона к организациям правого толка была чем-то еще, что меня тревожило. Особенно меня пугали обвинения в связях между людьми Мэнсона и Церковью Процесса, потому что когда я вернулся в Новый Орлеан, чтобы безуспешно очиститься от подозрений Джима Гаррисона, я столкнулся там с Церковью Процесса при обстоятельствах, дающих мне достаточно оснований подозревать, что они подставили меня, по крайней мере частично.
Чтобы избежать ошибок таких людей, как Гаррисон и Мэнсон, мне казалось необходимым изучать психологию. Это был еще один предмет, который я нашел более увлекательным, чем теории заговора об убийстве Джона Кеннеди. Уже познакомившись с Фрейдом и другими пионерами психоанализа, я начал уделять внимание более современным тенденциям. То, что старые теории были бессознательно запятнаны реакционной идеологией, часто упоминалось в моих политизированных источниках.
В 1972 году я открыл для себя книгу по психологии, которая прекрасно сочеталась с моими политическими взглядами, к тому времени - одновременно и анархистскими, и лево-центристкими. Сборник, составленный Жеромом Агелем и сотрудниками газеты "Радикальный терапевт", определял за пределами индивидуума корни почти всех неврозов и психозов, прочно и заметно укоренившихся в авторитарной классовой структуре общества. Как специалист по социологии в Университете штата Джорджия, я уже начал приходить к подобным заключениям самостоятельно.
Была только одна зацепка, которую лучше всего подытожил в "Манифесте радикальной психиатрии" Клод Штайнер: "паранойя - это состояние обостренной тревожности. Большинство людей преследуется за любые из их иллюзий".
Я подумал, может ли это быть правдой. Конечно, это было не лишено персональной значимости, с точки зрения моей собственной очень неудовлетворительной адаптации к тайне убийства Джона Кеннеди. Я ступил на скользкую узкую дорожку, вечно опасаясь того, что мои радикальные друзья подумают, что я агент ЦРУ только из-за того, что так сказал Гаррисон, и в то же время, опасаясь того, что я сам стану параноиком, если слишком глубоко вникну в вопросы об Освальде.
04 Страх паранойи
"Есть еще один психологический процесс, с которым я столкнулся в своих исследованиях о неспособности реализовать себя. Это уклонение от развития может быть вызвано страхом паранойи".
Хотя я должен был прочитать конкретно эти слова из "Дальних пределов человеческой психики" Абрахама Маслоу много лет спустя, я был достаточно осведомлен в современных тенденциях психологии, чтобы понять, что традиционные фрейдистские представления о параноидальной шизофрении и классической паранойе подвергались нападению не только диких радикалов.
В одном из моих учебников было описано социологическое исследование человека, у которого подтвердили симптомы паранойи; оно показало, что в силу его довольно неприятной личности, он на самом деле тайно подвергался преследованиям со стороны своих коллег, которые, дав интервью, признались в этом.
С того момента я много размышлял о происхождении своих собственных страхов перед паранойей.
Эту марку психоза для моего поколения популяризировал фильм "Бунт на Кейне", в котором Хамфри Богарт навязчиво щелкает стальными шариками, говорит "я тебя не обманываю" и выставляет себя дураком из-за нескольких украденных стаканчиков мороженого.
Один писатель французского квартала, работавший в музыкальном магазине рядом с рестораном Дом Бурбонов, где я ел, пил и общался, когда жил в Новом Орлеане, - владел книгой о психологии цветов, в которой говорилось, что коричневый цвет является любимым цветом большинства параноиков. Он добавил, что большинство романистов склонны к паранойе, над чем мы оба нервно посмеялись.
У другой жительницы квартала, художницы по имени Лой Энн Кэмп, бывшей в числе моих самых близких друзей, имелся учебник еще со времен её обучения в медицинской школе, в котором говорилось, что паранойя связана со страхом перед латентной гомосексуальностью. Так как причиной для моего поступления в морскую пехоту изначально было доказать себе, что я мужчина во всех смыслах, то я также не нахожу эту информацию утешительной.
Из дополнительных источников я узнал, что параноики - это довольно нежелательные чудаки, которые, поглаживают подбородок и наблюдают за окружающими искося. Сенатор Джозеф Маккарти, как и Роберт Уэлч, основатель Общества Джона Берча, были параноиками.
Фактически, все действительно известные параноики, казалось, были антикоммунистически настроены - мысль, которая не очень хорошо уживалась с моей собственной рационал-капиталистической философией тех дней. Параноики, в дополнение ко всем другим проблемам, которые они создавали, придавали симпатичной мне политике дурную славу с такими диковинными заявлениями, как обвинения Уэлча в том, что старина Эйзенхауэр был "сознательным агентом коммунистического заговора", или его грандиозное стремление отстранить Эрла Уоррена от должности в Верховном Суде.
Интеллектуальная респектабельность требовала психического здоровья, и к тому времени мне стало очевидно, что психическое здоровье состояло в том, чтобы доверять всем во всем, насколько это возможно - и, в хорошем смысле этого слова, высмеивать всех, кто этого не делал. Особенно доверяемы были СМИ, владельцы и персонал которых не должны были считаться приспешниками "истеблишмента", потому что, как они сами привыкли уверенно свидетельствовать, в Соединенных Штатах Америки не было "истеблишмента". В такое верили только иностранцы и параноики.
Интеллектуализация и шутки о паранойе были любимым времяпрепровождением пост-битниковой, до-хиппи богемы Америки - по причинам, которые, несомненно, были результатом совпадений, по крайней мере, среди тех, кто не хотел, чтобы их здравомыслие ставилось под сомнение.
Один из завсегдатаев Дома Бурбонов, Крис Лэнхэм, однажды развлекал нас дьявольской теорией о том, что психологическая классификация паранойи была разработана заговорщиками с целью дискредитации любого, кто будет склоняться к их разоблачению.
Когда его друг, Джек Бернсайд, предложил поделиться этой ужасающе злой идеей с бродячим любителем теорий заговора, которого мы назвали Спятившим Дэвидом - потому что он думал, что такие люди, как Рокфеллеры и Дюпоны, контролируют правительство - мы сказали Джеку, что эта шутка зашла слишком далеко. Спятивший Дэвид мог ему искренне поверить. И, как все знали, параноики, получившие подкрепление своих заблуждений, могут стать очень опасными.
В ретроспективе я понял, что взгляды Спятившего Дэвида на то, кто правит Америкой, не выглядят особенно безумными. К 1972 году мой собственный анализ напоминал его анализ во многих существенных аспектах.
Затем следовал Уотергейт.
05 Уотергейт
Снова мое внимание было поглощено общественным событием, которое, похоже, не было связано с убийством Джона Кеннеди.
То, что такой реакционный разжигатель войн, как Никсон, может быть бесцеремонно изгнан из Белого дома за преступления, которые даже консерваторы сочтут шокирующими - казалось почти слишком хорошим, чтобы быть правдой.
С нетерпением ожидая скандала, я все больше и больше осознавал, что заговоры - это факт политической реальности, даже в Америке.
Летом 1973 года я был в Нью-Йорке, навещал своего старого друга Грега Хилла, который в прошлом сопровождал меня в Новом Орлеане и был моим соседом по комнате несколько месяцев.
На фолк-концерте на Вашингтон-сквер ко мне подошел яппи, который хотел продать мне последний номер "The Yipster Times" за четверть. Взгляд на заголовок и фотографии на обложке убедили меня, что он стоит того.
То, что я там обнаружил, позже было опубликовано в отличной книге Эй Джея Вебермана и Майкла Кэнфилда под названием "Государственный переворот в Америке". Убедительные фотографические доказательства указывают на то, что грабители Уотергейта, Говард Хант и Фрэнк Стергис, были в непосредственной близости от Дэйли-плаза в Далласе в день, когда был застрелен Джон Кеннеди. Эта навело меня на мысли о том, что мне почти удалось счастливо забыть.
Десятью годами ранее в Новом Орлеане я обсуждал, среди прочего, идею убийства президента Кеннеди с человеком, который во многих тревожных отношениях имел сходство с членами Уотергейтской команды по взлому. Как я был вынужден ответить Веберману в письме два года спустя, этот человек был типа этих "сантехников".
Хотя он тогда и выглядел похожим на фотографии Говарда Ханта, полностью лысая голова собеседника уменьшала любое прямое физическое сходство с этим теперь уже известным шпионом. Это, наверное, такой стиль, а не что-либо другое - казалось мне уместным тогда такое объяснение. Также актуальными были связи ЦРУ с организованной преступностью, которые всплыли на поверхность после разоблачений Уотергейта. Что касается человека, с которым я говорил, он был каким-то образом связан с ново-орлеанским мафиози Карлосом Марчелло.
Я уже подозревал связь между Уотергейтом и убийством Кеннеди, потому что оба преступления, казалось, были связаны с фракцией американского истеблишмента "Южная оправа", иногда называемой "Ковбои" - так называемым военно-промышленным комплексом. Однако, я отступил назад, чтобы не делать поспешных выводов. Что-то на этих фотографиях человека, которого газета "The Yipster Times" называла Эдвардом Говардом Хантом, сделало мою сдержанность еще более интенсивной. Но вот что именно - на это ускользающе сложно ответить.
Кое-что еще произошло тем же летом, что укрепляло мое умение продолжать верить в то, что это наименьший заговор из всех, во всех возможных мирах. Опять же, это было нытьем, а не сенсацией.
После того, как я написал статью, опубликованную в подпольной газете Атланты "The Great Speckled Bird", названную "Подключали ли "сантехники" также и Кеннеди?" - я получил два необычных телефонных звонка.
Первый - это мужской голос, имитирующий звуки ускоренной магнитной плёнки или абракадабры-мультяшного персонажа. Десятью годами ранее мы с квартиросъемщиком по имени Роджер Ловин обращались друг к другу в Доме Бурбонов звуками, идентичными тем, что я слышал на другом конце линии. Мы использовали их в качестве внутренней шутки, пугающей незнакомых людей.
На этот раз я просто ответил одним или двумя словами недоумениями, и звонящий повесил трубку.
Через несколько секунд телефон снова зазвонил. Теперь какой-то мужской голос, но не голос Роджера, сказал очень ясно: "Керри, ты знаешь, кто это?" Когда я ответил отрицательно, он сказал: "Хорошо!" И повесил трубку.
Существовало достаточное сходство между этим голосом по телефону и голосом человека, с которым я говорил много лет назад об убийстве Джона Кеннеди, так что мне становилась все более неудобной мысль о том, что мне придется удерживать мои подозрения при себе еще дольше.
Тем не менее, я хранил молчание более года. Это было более, чем немного неха арактерно для меня, чтобы сознательно вынашивать что-то без обсуждений или, по крайней мере, не писать об этом. Но, хотя я уже не так беспокоился о том, что стану параноиком, как в прошлые годы, я продолжал беспокоиться о том, что другие подумают, что я параноик.
Но тогда было и другое. Подозреваемый мной человек не раз заявлял о связях с мафией. Даже если бы он был невиновен в убийстве, но если бы я обвинил его публично, то он получил бы хороший мотив для того, чтобы меня убили. Пока я не был уверен в его виновности, я не хотел открывать рот.
Тем временем, я продолжал думать о телефонных звонках. Звонивший пытался косвенно определить, разговаривал ли я недавно с Роджером Ловином? Мог ли Роджер знать что-то, о чем я случайно догадался в своей статье о "сантениках"?
Прошло не так много времени, как мне позвонил сам Роджер Ловин, назначив встречу у него дома, пока он был в городе. В день его ожидаемого приезда я вышел на короткий промежуток времени с женщиной, с которой жил. Когда мы вернулись, то обнаружили все ее драгоценности пропавшими без вести, ну а Роджер так и не появился. Я вспомнил, что когда мы общались в Новом Орлеане, в тот же год был убит Кеннеди, а основной репутацией Роджера был - талант в мошенничестве.
Я смирился. Пропало не так уж и много.
Вскоре в новостях появлялось достаточно информации о заговорах с участием организованной преступности, чтобы привлечь мое внимание к мыслям в этом направлении.
В феврале 1975 года я начал делать судорожные секретные заметки о таинственном лысоголовом человеке, с которым мы общались в Новом Орлеане. Впервые после убийства "истеблишмент" выражал подозрения в заговоре, настаивая на том, чтобы Конгресс ознакомился с событиями в Далласе. Сразу за этим мне позвонили из CBS, а кто-то из "Ридерз Дайджест" даже пытался встретиться со мной. Ожидая, что вскоре меня вызовут в комитет Конгресса для дачи показаний, я не хотел разглашать ничего сенсационного, пока не смогу говорить под присягой.
Вместо этого, я подготовился... тихо. Как только мои записи были завершены до степени, что они рассказывали последовательную, если говорить кратко, историю - я начал осторожно искать политически радикального адвоката. Работая неполный рабочий день репетитором и не доверяя "Истеблишменту" из-за их лжи об убийстве в прошлом, я хотел получить адвоката, который был бы идеалистом, потому что ни в финансовом, ни в политическом плане я не мог себе позволить ничего другого. Если бы моя информация была актуальной, а я верил тогда, что, вероятно, это так, то сделать с ней что-либо полезное - все равно было бы не так просто.
С другой стороны, я меньше, чем когда-либо, беспокоился о том, чтобы не казаться параноиком. Если что-то и было совершенно ясно, так это то, что в Соединенных Штатах Америки подозрения в заговоре больше не рассматривались как симптомы психических заболеваний.
...
Продолжение следует.
Признание Керри Торнли в соучастии в заговоре с целью убийства Кеннеди, рассказаное Сондре Лондон:
🔗 http://sondralondon.com/tales/confess/03.htm
🔗 http://sondralondon.com/tales/confess/04.htm
🔗 http://sondralondon.com/tales/confess/05.htm
© Sondra London, The Erisian Elestria, Horrenda Discordia. Сондра Лондон, Эридическая Элестрия, Хорренда Дискордия.
#cia #confession #conspiracy #documents #erisian #jfk #memoir #omar #oswald #paranoia #plumbers #revision #sondralondon #usa #watergate
originally posted on ussr.win |
|