| 1:48a |
О Дихтерах, или Поэтах Невъебенно Продвинутых
Поэты бывают обычные, а бывают невъебенно продвинутые. Как отличить первых от вторых? Очень просто. Спросите у них что такое поэзия. Невъебенно продвинутый поэт стопроцентно ответит вам что, в отличие от презренного графоманства, настоящая поэзия является Дихтунгом, т. е. максимально плотным средоточием "смыслов". Чем больше собрано "смыслов" – тем невъебенней поэт.
На самом деле как раз этим людям на "смыслы" плевать. Иначе бы их волновало не количество "смыслов", а их качество. Один интересный "смысл" стоит тысячи скучных. И все хорошие стихотворения (как, впрочем, и большинство плохих) построены ровно на одном смысле (который в старомодные времена называли "идеей"), даже у тех кто громче всех за Дихтунг агитирует. Можно только завалить этот единственной смысл двухметровой семантической кучей. Другое дело – что смысл не атомарен. Смысл надлежит "раскрыть", и так чтоб "торкнуло". Сделать это куда сложнее чем напихать по принципам Дихтунга тысячу аллюзий, потому что структура иерархии накладывает гораздо больше императивов чем структура свалки.
Надо ли напоминать что идеальным Дихтунгом признаются как раз такие тексты в которых на трезвую голову ни одного смысла не сыщешь. Способность обнаружить тысячу смыслов в двенадцати строчках текста является исключительным дарованием невъебенных поэтов, ценителей и мастеров Дихтунга (и притом поразительным образом вариьрует в зависимости от принадлежности интерпретируемого автора к избранному невъебенному сообществу Дихтеров). Текст со смыслом имеет только один смысл, в т. ч. и текст метафорический, потому что метафора суть сжатое суждение об аналогии. Тысячу смыслов можно высосать только из пустоты, бессвязности и мути. Это и есть Дихт-субстанция, витающая в мистико-трансцендентном пространстве Кёнигсбергов и Бреславлей, и объемлющая, кстати говоря, не только поэзию, но широкий спектр духовных продуктов немецкого производства вплоть до инструкций к бытовой технике, так что этимологический аргумент апологетов Дихтунга выражает лишь половину правды. Дихт-субстанция аккумулирует немецкую национальную гордость, в противовес сугубо посюсторонней рациональности англичан и столь же посюсторонней галантности французов. Для русского же интеллигента, с его православно-жмеринским простодушием, Дихт-субстанция является предметом желчной зависти и трепетного культа. Есть и такие, обычно женского полу, которые - требуя тысячи смыслов - сливаются обнаружив хотя бы один со словами "ой, не буду же я в этом разбираться".
Но самый убийственный аргумент невъебенных поэтов – онанистический. В отличие от графоманов, невъебенные поэты никогда не занимаются прилюдным рукоблудием, каковым является, по общему мнению, акт лирического письма. Интеллектуальное и социальное достоинство невъебенного поэта не позволяет ему практиковать подобную низость. Вместо этого невъебенный поэт служит медиумом Дихт-субстанции – надо же изобразить какое-то содержание после подтирания спермы.
Вообще все попытки высмотреть особую сущность поэзию по отношению к прозе кроме особенностей задаваемых размером, рифмованием и (как следствие) малым форматом являются несусветной глупостью. Самую здравую мысль по этому поводу высказал прозаик Горчев. Поэтический талант состоит, подобно шахматному, в умении просчитывать комбинации в которые могут складываться фигуры или слова. Остальное есть добродетель литературы-вообще. |