Со Строчковым совершенно не идёт... даже не знаю... Ну не читайте, почитаете попозже. А я пока попишу, как говорил Антон Павлович.

Об учебнике

Новый сосуд долго пахнет тем, чем его наполнили впервые. Я ещё долго буду пахнуть The Body of an Artisan, главой 2. Мне нравится, как там излагают.

В XV в. фламандские художники заявляют о новом методе познания – художественной эпистемологии. Новый метод провозглашает примат природы над логикой и взаимодействие с природой вместо умозрительных рассуждений. Новый метод позволяет художнику встать на одну ступень с философом, благодаря способности познавать природу через её копирование – не механическое, но осознанное, с пониманием подлежащих причин. В XV в. художники демонстрируют новый метод познания на своих работах: новыми приёмами натурализма, (наглыми) надписями на картинках и картинных рамах и проч. Но уже в XVI в. следующее поколение художников идёт дальше, вторгаясь на территорию философов: как и философы, они хотят писать трактаты.

Цель трактатов – не научить чему-то других, и в этом смысле, это не учебники. Цель – дать теоретическое обоснование новому методу, сочетающему теорию и практику, т.е. пойти дальше практической демонстрации фламандских художников XV в. По словам Дюрера, цель трактатов – открыто объединить «Kunst (искусство, обогащенное философским знанием – отметим использование профтермина Kunst вместо философского Theoria) с Brauch (практические навыки). Brauch без Kunst – обман, а Kunst без Brauch не сможет проявить себя и остаётся скрытым». Трактат Дюрера «О пропорциях человека» (1525) – смесь математики и навыков мастерового-рисовальщика. Там много разных интересных моментов, но, возвращаясь к мысли: из этого трактата вывести формулу пропорций, которой можно было бы пользоваться, как это бывает в учебниках и пособиях (у Витрувия, например), невозможно. Дюрер не ставил задачу научить. В своём трактате он попытался «математизировать» своё искусство, т.е. придать ему научный вид и тем самым повысить свою легитимность в глазах философов, а также выразить свою методику на языке, понятном философам, и ещё раз убедительно продемонстрировать, что он – художник, не будучи философом, тем не менее, обладает надёжным методом познания.

Ещё интересный момент: как художник, Дюрер не принимал философскую, математическую, идею универсальных законов природы. Его опыт взаимодействия с природой требовал разнообразия. В своём трактате «О пропорциях» он не может вывести единый принцип идеальных пропорций, не может принять того, что такой принцип можно вывести из одного человека (или «задать» такого человека), и что такой принцип вообще можно установить абстрактно и a priori. «Некоторые рассуждают, каким должен быть человек…. но я считаю, что здесь главный мастер – сама Природа, а рассуждения человека – одни заблуждения… Я верю в то, что настоящее уродство и настоящая красота неотделима от всей человеческой массы». Именно поэтому в своих «Пропорциях» он, например, даёт несколько разных «идеальных» вариантов букв.

О Витрувии он писал: «…он искал и нашёл много прекрасных вещей (пропорций), но это не означает, что мы не сможем найти ещё что-то, такое же, или даже более прекрасное, особенно, если не существует доказательств того, что эти вещи получены наилучшим образом».

(продолж.)

The Body of an Artisan? Интересная книжка, завидно.

Эта штука, о которой Вы рассказываете, - идёт волнами. Или. скажем иначе - та волна вновь и вновь возвращается к нашей Земле. Вы (и мы) сейчас качаетесь на той же самой волне, что когда-то снесла крышу Дюреру. Конечно, быть Дюрером дано только одному. Но ощутить то влияние, самому увидеть мир сквозь решетку координат - может сейчас любой. Кроме, конечно, тех, кого волна уже снесла начисто.