п. л.

Наверное о дарах
Сегодня, 1 марта, день рождения Подруги-Вороновой.
Вместе с Подругой-Вороновой мы составляем одну очень умную женщину. Мы и по отдельности - ничего себе, но вместе лучше.
Вместе нам очень много лет. И это радует.

Я старше Подруги-Вороновой: в не високосный год на 9 дней, а в високосный - на целых 10, что делает високосные года совершенно невыносимыми для нашего общего сознательного, особенно для моего. Я влачу одинокую старость лишний день и очень изматываюсь. Да и ей нелегко без меня переносить искушения юности.

Мы разные. Ну совсем разные. Какая я - см. на фотографиях и плакатах, а Подруга-Воронова совсем наоборот: она белая, светло-сероглазая с тонкими губами и острым носом-буратиной. Мы только роста одинакового. К тому же она всегда была отличницей и, с виду, правильным и уравновешенным человеком-надёжей-и-опорой. При этом, с момента знакомства, нас стали путать учителя, товарищи по, и даже родственики. Последний раз нас в Эрмитаже перепутал

gorodilo@lj, увлёкший Воронову под сень Рембрандта с задорным криком: "Хейн, смотри!"

А знакомство наше состоялось тёмной ночью в бараке комсомольско-трудового лагеря, в который мы, всеми (уже десятыми) классами физико-математической школы, выехали после первого совместного учебного года с целью полоть, если не ошибаюсь, свёклу под городом Луга.

Я искала компанию - погулять, а нашла Воронову за неведомым занятием. Она срезала мозоли маникюрными ножницами и бритвой. Этим мы и занимались первый час общения (девятый, совместно пройденный класс не в счёт, так как ни я к ней - отличнице, ни она ко мне - не скажу кому, особо тёплых чувств не питали). А потом-таки пошли гулять на свежеизрезанный ногах. Я учила её курить, а они мне рассказывала про интересное, ну и я ей тоже. Например, мы, с ходу, обсудили и поняли устройство вселенной и про бесконечность.

А потом так всё и пошло.
Особенно пошло, когда день на третий мы узнали, что говорить слова для взаимного понимания даже сложных, новых и никогда не думанных другим вещей, абсолютно не обязательно. То есть, можно обойтись, так как второй всё поймёт ПРАВИЛЬНО и, более того, подхватит и продолжит.
Впоследствие это очень раздражало вороновского мужа, иногда присутствовавшего при наших "беседах". Он думал, что мы заранее договариваемся о выводах (часто вслушных для пущести кайфа), а потом специально издеваемся над ним. Поверил, что мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так разговариваем только года через два. Да и вьюнош, в которого я была безответно влюблена весь десятый класс, как-то по пьяни в скверике перед кинотеатром "Родина" махал на нас руками и вопил: "Вы лгущие жопы!" А нам просто так удобнее.

А слова...Словами мы обговаривали наши планы на пенсию:
Когда мы выйдем на пенсию (???), мы купим себе красный мотоцикл "Ява" и поедем на нём в Крым.
Воронова с годами стала претендовать на коляску, но с позором была окорочена.
Просто мы прицепим к красному мотоциклу "Ява" прицеп и сложим в него необходимое - кошельки, косметички, клюшки, протезы, аппараты для принудительной вентиляции лёгких, запасные очки и ласты (дополнения и приложения возможны).

А ещё, в процессе жизни, оказалось, что от частоты общения и близости проживания мало что зависит. Когда я оказалась в Москве, мы, по началу, перезванивались ужасно редко, а с письмами и у меня и у неё всегда происходили затыки. То есть мы их писали, только отправить не могли, не получалось. Так вот, когда мы созванивались, то каждый раз оказывалось, что, при отдельных различиях в таких мелочах, как количество детей или наличие работы, мы всё равно идём какой-то один путь, делаем одинаковые выводы и думаем об одном и том же.
Кстати. когда мне совсем худо, - она звонит. Обратное верно. Я и сама могу ей позвонить, когда худо, но лучше этого не делать, там будет занято.

Сегодня у неё день рождения, и начала она его отмечать в ментовке. Наверное её должны были посадить, но выпустили под подписку. Это как из больниц выпускают. Даёшь честное слово, что будешь соблюдать режим, лечиться амбулаторно, и - на свободу с чистой совестью. Тут так же. Она теперь будет амбулаторно сидеть, заслуженный нами за долгие годы, срок и соблюдать тюремный режим на дому. Это удобно. Меня только беспокоят письма и передачи. Опять же, на свидание придётся ехать в ближайшее время.

А вообще - у каждого в жизни свои дары. Так получилось, что у нас - мы. Кстати - редкая вещь, как погляжу.