п. л.

Моя крепость
По-моему уже рассказывала, но повторюсь. Уж очень к слову. К другому.

Это только в последние годы мы живём за запертой железной дверью. Не подумайте плохого. Просто она от сквозняка открывается, а собаки, попугаи и прочие - не дуры - дома рассиживать, когда дорога зовёт.

А раньше двери у нас, если не стояли нараспашку, то, уж во всяком случае, не запирались. И опять не подумайте. Дети, они ключи не слишком уважают, на улицу, туда-сюда и вообще, очень горазды, а, с заунывным постоянством вручную щёлкать замком, тоже дураков поискать.

Вобщем, давным-давно, в те незапамятные времена, когда Евгения была мааааленькой, а деревья большими, жили мы на Коломенской, в квартире, затворяющейся хлипкой фанерной дверью, да и то не запертой.

Осень. Погоды соответственные. Грязища, дождища, муть, хлад, вечер. Но гуляем. Надо. Я, 5, 4, 2 и коляска с Женькой. Одного поднимешь, другой вляпается. Да и кто я, чтобы запрещать детям прекрасное. Так что топаем по лужам в наше полное удовольствие и не заморачиваемся. Тем боле, что прогресс, в лице стиральной машины нас не оставит.

По приходе сбрасываем всё у порога (закут 1,5 на 1,5, хрущёбная двушка) и быстренько: ванная, ужин, укладывание, почит, засыпание.
Женьку из коляски из-под окна, покуп, покорм, убайкивание.
Всё! Сидеть на кухне, чай пить, курить, книжку читать, в стенку смотреть пока не самоосознаешься.

Блядь! Три часа! А в прихожей всё это машиноожидаемое, да и по мелочи ещё часа на два радостей. Но сначала последняя сигаретка...
Сижу и, вдруг, слышу как, с тихим скрипом, отворяется наша фанерная дверь. Сашки нету и не ожидается. Гости хоть и ходят, но не в три же часа ночи. Тут же всплывает история про домушника, который на протяжение последнего месяца посетил уже № квартир в нашем доме. И не без навару. Затаиваюсь со сковородкой, жду, что дальше будет.

А дальше минута гробового молчания и...
Негромко, но очень отчётливо, незнакомый мужской голос с непередаваемым выражением укоряющей грусти произносит: "Ёб твою мать". Дверь затворяется. По лестнице вниз глухие шаги.

Пулей. Замок на все обороты. Разворачиваюсь, осматривая помещение.
Да. Бедный, бедный домушник.
Все 2,25 квадратных метров нашей прихожей густо усыпаны грязным-грязным, мокрым-мокрым детским шмотьём всевозможных размеров и покроев. Венчает картину старинная коляска уляпанная осенним дерьмищем по самое немогу, со свисающей с неё единственной чистой и приличной вещью - малюсеньким комбинезончиком весёленькой расцветочки. И, как апофеоз кошмара, на гвоздике в стороне сиротливо висит мой зелёный лыжный комбинезон с ярко-синей заплатой на коленке.

А теперь не так. Теперь железная дверь, поставленная рачительными французами, решётки на окнах, того же происхождения, консьерж в парадной.

Но сегодня утром. То есть не утром, а моим утром, нахожу в ванной след приехавшей Штефани. Обращаю глас свой к народу своему, типа, а когда Штефи приехала? И куда делась? И не нахожу отклика. Все рады радёхоньки, но Штефи не видели, дверь ей не открывали и вообще не заметили, что кто-то в доме побывал, умылся, переоделся, чаю попил и исчез. Вот так вот.

К ночи пропажа обнаружилась и тайна развеялась. В парадную консьерж пустил, ключ, слава Богу, сама нашла снаружи, не прибегая к.
А скотина наша - сторожевой пёс Алый - аккратненько от страшной тёти попятилась и молчком-молчком забилась подальше в уголок, чуть-чуть кивая гостю хвостом, чтобы знал: тут в доме собаки воспитанные, приходящих приветствуют. Только тихоооонечко и с безопасного расстояния.

Да и что с неё, с чукчи северной возьмёшь? Как ей человека в чум не пустить? Ведь замёрзнет в торосах, а с кого спрос?