Записки аскалонской затворницы

О звуках за стеной
Я на днях рассказывала, что мои соседи сверлят не переставая. А я все это слушаю. Теперь они пробили в стенке дыру и у меня сложилось ощущение, что разговоры происходят у меня в комнате, прямо перед компьютером. Это они кондиционер устанавливают. А дыра такая, словно отводная трубка у этого кондиционера диаметром с пожарный шланг.
И я вспомнила случай, который произошел в моем далеком студенческом прошлом. А помню я его, словно было вчера. Яркие воспоминания.
В институте я занималась бальными танцами. Моим партнером был поляк, Януш Зарасский, высокий, рослый такой, похожий на артиста Лембита Ульфсака. У него были рыжевато-русые волосы и голубые глаза. Януш приехал к нам учиться по обмену. Утром учился, а вечером культурно проводил время в студенческом кружке бальных танцев. Сам он был из Кракова, и поэтому отменно танцевал краковяк и мазурку. Одна рука за спиной, шаг с прискоком, ну шляхтич да и только! Не хватает лишь ментика с доломаном.
Я тоже пришла в кружок и стала постоянной партнершей Януша. Меня он выбрал по двум причинам: во мне было 175 см к его 190, поэтому ему не надо было в танце наклоняться, чтобы держать партнершу за талию, и из-за моего веса в 52 кило. Вам верится? Мне нет.
Однажды у нас в институте был визит международной дружбы. Нас, местных студентов, повели в гости в иностранное общежитие, где на входе стояли суровые вахтерши и гоняли всех, у кого не было специального пропуска в "тот мир". Делегацию встретили вьетнамцы и афганцы, нигерийцы и ливанцы. Они улыбались и приглашали в свои комнаты, разукрашенные плакатами с иностранными рокерами.
В толпе гостей и хозяев бегали комсомольские лидеры в белых рубашках с потными подмышками, и следили, чтобы после выхода гостей из комнат никто там случайно не затерялся. А им постоянно мешали: то здоровенные нигерийцы загородят дверь, то юркие вьетнамцы замельтешат так, что не поймешь, остались ли в иностранных комнатах перебежчики - предатели родины, или всех вымело комсомолькое помело.
И тут из душевой выходят поляки. С мокрыми взлохмаченными волосами, в банных халатах и шлепанцах. И никакого внимания на делегацию дружбы народов. Какая тут дружба, если воду дали?
Среди них мой танцевальный партнер.
- О! Привет! Заходи, посмотришь, как я живу.
Мне мама говорила, что нельзя ходить в гости к мальчикам, особенно, если у них там нет мам. Но мамы были далеко в Польше, а мне 16, и я никогда не была заграницей, так что зашла.
Меня тут же спрятали, ибо это было совсем нетрудно, так как я помещалась в профиль за шваброй, и ретивые комсомольские активисты просто не заметили потери бойца.
Делегация пошла дальше, а меня усадили, стали смеяться, обсуждать общих знакомых на танцах, так как все поляки посещали кружок.
Один за другим они исчезали за дверью, и мы с Янушем вдруг остались одни. Я этого даже не заметила, так как была увлечена объяснением одного па с подскоком, которое у меня не выходило.
И тут за стенкой, которая была тоньше упаковочного картона, раздались скрежещущие звуки, словно там передвигали мебель. Потом скрипение пружин, ритмичные удары и девичье оханье. Я оглянулась, увидела, что осталась одна в комнате, не считая, конечно, моего партнера, и истерически всхлипнула. Мамины слова постепенно превращались в реальность.
Януш удивленно посмотрел на меня. Видимо, у меня была такая растерянная физиономия, что он засмеялся. Я захлопала глазами, покраснела, и засмеялась вместе с ним.
Мы громко хохотали, потом стали напевать мелодию краковяка (тирьям-пам-пам-пам-па-па...) и хлопать в ладоши. Танцевать в комнате было невозможно - негде развернуться. А мы не маленькие.
Вдруг в комнату ворвался другой польский студент, на ходу завязывая халат с кистями, и негодующе зашипел на Януша. Тот ему ответил, и показал руками раскачивающийся жест. Разгневанный студент вышел, а Януш предложил мне проводить меня домой.
Мы шли по вечернему Баку, и я все пыталась подскочить тем самым галопом из краковяка. Он курил и смотрел в сторону. Он был солидным человеком, четверокурсником. Ему негоже было скакать в неприспособленном для этого месте.
Раскачивающийся жест я узнала, когда несколько месяцев спустя, мой сокурсник Филя Менделеев, рассказал мне анекдот о сонном парижском предместье, где на пустынной улице старый дворник шваркает метелкой по булыжной мостовой. И-рраз... и-рраз...
- Месье, уймитесь, - вы сбиваете с ритма весь квартал!