kommari's Journal

против течения: о вводе советских войск в Афганистан
К чести советского руководства можно сказать, что оно упиралось изо всех сил, стремясь избежать прямого участия советских войск в конфликте. Особенно интенсивно вопрос о советском вмешательстве стал обсуждаться в Политбюро ЦК КПСС после того, как 15 марта 1979 года в Герате началось мощное восстание против режима НДПА. Н.М. Тараки и X. Амин бомбардировали Москву просьбами о помощи. 17 марта Политбюро обсуждало этот вопрос в отсутствие Брежнева. Исходную посылку сформулировал А. Громыко: "Мы ни при каких обстоятельствах не можем потерять Афганистан. Вот уже 60 лет мы живем живем в мире и добрососедстве". Таким образом, первоначально ставились две задачи политики СССР в Афганистане - сохранение контроля над этой страной и поддержание добрососедских отношений с ней. Члены Политбюро не допускали, что эти задачи могут противоречить друг другу.

Реакция на просьбу афганского руководства о вводе в Афганистан советских войск была в Политбюро негативной. По словам Кириленко, "нам придется воевать в значительной степени с народом". Косыгин считал, что следует усилить поставки оружия и продовольствия, но войска не вводить. "Религиозный фанатизм настолько бушует, — говорил Косыгин, — что они могут сплотиться на этой основе. Мне кажется, что нам надо и Тараки, и Амину прямо сказать о тех ошибках, которые они допустили. В само деле, ведь до сих пор у них продолжаются расстрелы несогласных с ними людей. Почти всех руководителей не только высшего, но даже среднего звена из партии "Парчам" они уничтожили... Я считаю, что не следует афганское правительство подталкивать на то, чтобы оно обращалось к нам относительно ввода войск" .

Особенно активно за давление на афганское руководство с целью прекращения расстрелов и пыток выступал Кириленко. Но все же у Устинова уже был подготовлен план ввода войск.И Косыгин и Громыко не исключали такого исхода лишь в крайнем случае.

В состоявшемся вскоре телефонном разговоре Тараки уговаривал Косыгина осуществить военное вмешательство в Афганистане в районе Герата, поставив на свои танки афганские опознавательные знаки и посадив за рычаги солдат из среднеазиатских республик. "Никто их не узнает". Косыгин упирался, предлагая танки, но без экипажей. Тараки настаивал, уверяя, что своих танкистов в Афганистане крайне мало. "В Советском Союзе прошли подготовку сотни офицеров из Афганистана. Куда же они все делись?" - недоумевал Косыгин. "Большая часть их - мусульмане-реакционеры..." — отвечал Тараки, давая понять, что чистка прошлась и по тем кадрам, которые до этого были вполне достойны пройти обучение в СССР. (То есть перестреляли, идиоты!)

Более решительно руководители СССР выступали против вторжения на заседаниях Политбюро 18-19 марта. Видимо, отрицательное решение уже было принято узкой группой силовых членов этого органа. По словам Андропова, "для нас совершенно ясно, что Афганистан не подготовлен к тому, чтобы сейчас решать все вопросы по-социалистически. Там огромное засилье религии, почти сплошная неграмотность сельского населения, отсталость в экономике. Мы знаем учение Ленина о революционной ситуации. О какой ситуации может идти речь в Афганистане, там нет такой ситуации. Поэтому я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью советских штыков, а это совершенно недопустимо для нас". "Ввести свои войска, — продолжал председатель КГБ, — это значит бороться против народа, давить народ, стрелять в народ".

Андропову вторил Громыко, подробно останавливаясь на внешнеполитических последствиях вторжения: "Я полностью поддерживаю предложение т. Андропова о том, чтобы исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан. Армия там ненадежная. Таким образом, наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего... Конечно, Китаю будет этим самым преподнесен хороший подарок. Все неприсоединившиеся страны будут против нас. Спрашивается, а что же мы выиграем? Афганистан с его нынешним правительством, с отсталой экономикой, с незначительным весом в международных делах. С другой стороны, надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать ввода войск. Согласно Уставу ООН страна может обратиться за помощью в случае агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, революционная междоусобица, бои одной группы населения с другой... Полетели бы и переговоры СОЛТ-2, не было бы подписания договора, (а как-никак это сейчас для нас самая крупная политическая акция)... С западными странами, и в частности с ФРГ, у нас отношения были бы испорчены". Кириленко сосредоточился на правозащитной теме: "Это ведь они учинили расстрелы ни в чем не повинных людей и даже говорят нам в свое оправдание, что якобы мы при Ленине тоже расстреливали людей. Видите ли, какие марксисты нашлись".

Как видим, все аргументы, выдвинутые постфактум против ввода войск публицистами и политологами десятилетие спустя, были прекрасно известны и кремлевскому руководству. Казалось бы, после такого обмена мнениями на идее вторжения должен был бы поставлен крест. "Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну", - констатировал Брежнев.

Из книги А.В.Шубина "Золотая осень. СССР в 1975-1985 гг."

Зря, в общем, мы туда полезли.