«Московская экспериментальная школа по гендерным исследованиям» (не спрашивайте меня, где я все это беру, это интернет) сообщает, что создана с целью «активизировать сообщества активистов» на предмет того, чтобы «развить гендерную чувствительность в российском общественно-политическом дискурсе». Опасно ходят.

В процессе действия «школы» намечается «активистский и правовой блок, на котором обсуждаются острые социальные вопросы, стоящие перед российским обществом сегодня: насилие, права секс-работников, борьба за права женщин, ЛГБТ, квир и интерсексуалов».

Оставляя в стороне все прочие претензии, интересно вот что: кто же всем этим людям сказал, что хотя бы одна из перечисленных проблем «стоит перед российским обществом»?

А ведь это вопрос, который первым должен себе задавать честный исследователь. Типа: хочу изобрести крем для бритья, который заодно умеет выводить пятна масляной краски и может служить питательной смесью в космосе. Но нахуя? Кто им будет пользоваться? Нужна ли моя инициатива обществу?

То есть, безусловно, все перечисленные вопросы в нашем обществе до известной степени есть, но это не то же, что «они стоят»: разницу проще всего пояснить на чрезвычайно актуальном для гендерных девушек примере хера – хер тоже у изрядного числа людей есть, но далеко не всегда стоит; с проблемами то же самое.

Большинство участников этого мероприятия – дамы, что понятно: институализация дисциплины под названием «гендерные исследования» вообще была проведена исключительно ради того, чтобы организовать лавочку по трудоустройству некоторого числа амбициозных девушек - от совсем тупых, вроде Наоми Вулф, написавшей биографию вагины и пытавшейся десять лет назад засудить своего преподавателя, почтенного старца Харольда Блума, за то, что тот еще двадцать лет назад потрогал ее за бедро (сообщала, что все двадцать лет с тех пор ее мучают кошмары), до продвинутых версий типа Джудит Батлер, «матери квир-теории», которую ныне считают самым главным доказательством того, что женщины могут быть философами, и которая, имея звание the Hannah Arendt Professor of Philosophy (не знаю, как это перевести), каждый абзац каждой своей статьи начинает фразой «Если правильно интерпретировать фразу Ханны Арендт о том, что etc.» - академический журнал «Philosophy and Literature» хотел ей даже дать приз за самый безобразный стиль письма. В этом смысле данная институция выполняет даже где-то полезную функцию – куда хуже было бы, ежели бы такого сорта девушкам было некуда податься, и они рванули бы в настоящую философию или даже в булочную продавщицами. Тем не менее, сугубо «гендерный» состав этого мероприятия, в сущности, обусловливает его несколько рекламный modus operandi: не то важно, чтобы иметь отношение к реальности, а то, чтобы отличать эмерджентный дискурс от эссенциалистского, а лаканианский – от альтюссерианского. ( Read more... )