СВОЁ -- Day [entries|friends|calendar]
krylov

[ website | Сервер "Традиция" ]
[ userinfo | livejournal userinfo ]
[ calendar | livejournal calendar ]

Мёртвая Смерть - 1: в кои-то веки про Жыда [27 Jan 2009|09:13am]
Проснувшись - с длинным сложным сном в голове, который тут же сел записывать - нашёл свеженаговоренную на диктофон запись. Видимо, просыпся ночью, но совершенно не помню обстоятельств.

Сама запись, в несколько подредактированном виде, вот:

Жыд виновен, а русскому не повезло.

То есть Жыд виновен во всём вообще, но прежде всего в том, что он Жыд. Русскому тоже не повезло со всем вообще, и прежде всего с тем, что он русский.


Ну, насчёт виновности Жыда - боян (это ещё Веничка Ерофеев приметил), а насчёт русского - это, пожалуй, "мысль, дополнительная к первой". Не то чтобы я был с ней всерьёз согласен, но в рамках данного дискурса она неизбежна.

)(
38 comments|post comment

Мёртвая Смерть: лопь [27 Jan 2009|09:35am]
Ну а теперь «длинный сложный сон».

В кои-то веки мне приснилось нечто политически ангажированное, с намёками и аллюзиями, да. Такого, вообще говоря, со мной практически не бывает, а тут вдруг. Впрочем, я перед сном выпил чашечку кофе с бехеровкой, эксперимента ради. Бехеровки той там была капля, но, может, само сочетание как-то повлияло. Хотя нет, сон приснился под утро, так что вряд ли.

Короче. Снилось мне, что я нахожусь в сложно устроенном помещении, состоящем из комнат бех окон, соединённых сложными переходами. В комнатах стояли столы, там сидели люди, пили-ели-веселились. Я находился в самой последней комнате, единственной, где были окна. Это был флигель, нависающий над обрывом. Дело происходило ночью – в окнах была темнота и где-то далеко внизу – городские огни.

Кроме меня, в комнате был мой научный руководитель (видимо, я где-то учился – кажется, на этнолога или этнопсихолога), его помощник, также мой работодатель (я ещё и работал), ещё несколько человек – все высокие, седоватые, хорошо одетые. И всем им я наобещал сделать то, сё, и ещё пятое-десятое, причём ничего толком не успел. Научному руководителю я должен был какие-то курсовики и распечатку, ещё одному – видимо, работодателю, - мне нужно было подготовить какие-то доклады, а я их не подготовил, а также сорвал запись радиопередачи, и профорготил ещё много чего.

Мне, конечно, было неприятно, но вины особенной я за собой не чувствовал, потому что во сне знал свою ситуацию, и понимал, что мне просто не свезло: дела-время-обстоятельства склались очень сильно не в мою пользу, а пробить это средостение я не сумел, хотя честно пытался. Ну что поделать, бывает. «Не шмогла я, не шмогла». Теперь приходится опускать очи долу и слушать укоризны.

С другой стороны, все эти «начальники и руководители» относились ко мне, в общем-то, неплохо, и казнить меня стыдом и совестью не собирались. Их, скорее, интересовало, можно ли с запаршивевшей, но перспективной овцы содрать хоть пару клоков шерсти.

В конце концов научный руководитель припомнил, что я, среди всего прочего, должен был подготовить доклад про лопь. Работодатель, в свою очередь, отметил, что и ему я обещал текст на эту тему. Остальные тоже оживились, и в конце концов сошлись на том, что не худо бы мне подготовить хоть какой-то материал, тем более, что про лопь я уж точно должен быть в теме.

Я согласился и сказал, что материал сейчас наговорю, он запишется (не помню как, но он должен был записаться), а потом запись можно будет расшифровать и опубликовать. Научник усмехнулся: «такое не опубликуют, но мы постараемся где-нибудь тиснуть». Работодатель тоже предложил какой-то вариант, сейчас не помню, какой.

И я пошёл начитывать текст про лопь.

Лопью в моём сне называлась, как сейчас выражаются, «национальная и социальная группа». Во всяком случае, сама лопь себя позиционировала именно таким образом.

На самом деле лопь – это не люди. Это были существа, внешне похожие на людей, но на самом деле даже не позвоночные. Биологи это знали, но говорить на эту тему вслух считалось крайне предосудительным, а с некоторых пор и подсудным делом, «ибо разжигание». Лопь навострилась судиться с теми, кто чрезмерно любопытничал по поводу её природы, и дела обычно выигрывала.

Откуда взялась лопь, никто толком не знал. Опять же, в националистических кругах имела хождение неполиткорректная версия, что это разновидность болотных упырей, хорошо известных в славянском ареале. Лопь якобы состояла из потомков упыриного семейства, которое каким-то образом сумело выжить после осушения болот. Судя по тому, что песенка про Йожина с бажин с какого-то момента стала считаться ксенофобской (во сне я даже помнил подробности этой истории), версия была недалека от истины. С другой стороны, существовала версия, что именно лопь проплатила это самое осушение – что, впрочем, не противоречило, а, скорее, дополняло версию.

Внешне лопь походила на людей. Правда, вид у этих людей был очень противный: мелкие, сутулые человечки с глазами навыкате и вечно слюнявым ртом, причём из-под верхней губы обычно вытарчивали клычки. К тому же от лопи воняло сырой рыбой, а кожа была холодной и склизкой. Насчёт вони и слизи, впрочем, лучше было не распространяться, особенно в приличном обществе – это считалось делом если не прямо подсудным, то рискованным, к тому же репутацию нерукоподаваемого можно было заработать на раз. Мне, впрочем, это было уже побарабанно, поскольку репутация моя в этих кругах и так была хуже некуда.

Столь же запретной темой был способ размножения лопи. Лопь не делилась на мужчин и женщин – они были гермафродитами, оплодотворение происходило внутри организма, как у глистов. Размножалась лопь спорами – чем-то вроде жидких соплей. Эти сопли могли расти в матке любой самки, в том числе и внутри человеческого тела. Лопь мог «оплодотворить» женщину – точнее, вбрызнуть ей вовнутрь эти самые сопли. Настоящим оплодотворением это не было: просто в матке начинал развиваться плод лопи. Понятно, что гены женщины к родившемуся ребёнку никакого отношения не имели – фактически, она служила просто инкубатором. Лопь, правда, утверждала, что ребёнок лопи, рождённый от человеческой женщины, каким-то непонятным образом всё же несёт на себе отпечаток её генома. «Доказывалось» это тем, что дети лопи якобы похожи на своих человеческих матерей. Похожесть эта была крайне сомнительной, чтобы не сказать надуманной, а имеющиеся случаи сходства объяснялись тем, что детёныши лопи умели притворяться. Но и этого говорить было нельзя: все делали вид, что верят то ли в телегонию, то ли в лысенковщину. С лопью связываться было себе дороже.

Были ещё и лопи-женщины, делающие вид, будто рожают от мужчин. Это было уже чистой воды надувательство, - потому что они даже плод не могли вынашивать сами, а использовали домашних животных, от коров до собак, - но некоторые на это шли. Иметь дочку или сыночка от девочки-лопи считалось вполне нормальным явлением, даром что это была всё та же лопь, и никаких тебе человеческих хромосом. Тем не менее, таких «детей» признавали законными.

Зато слухи, что лопь сосёт кровь, поддерживались чуть ли не на официальонм уровне. Хотя как раз в этом была не виновата: даже если они и были когда упырями, то теперь кровососущие органы у них атрофировались, даже клычки были рудиментарные. Что лопь жрала на самом деле, я забыл, хотя во сне помнил – и это тоже было довольно противно.

Каким образом склизские болотные выродки получили такое влияние, никто толком не понимал. В отличие от евреев и прочих «эффективных меньшинств», лопь не занималась финансовыми махинациями, не светилась на телевидении, не дала миру никаких великих умов, да и вообще непонятно чем жила. Но влияние у неё было, да ещё какое.

Во-первых, вся интеллигенция дружно легла под лопь. Левые токовали, что лопь – это «новые угнетённые», «стигматизированное меньшинство» и прочее в том же духе. Кто угнетал этих воняющих рыбой вампирчиков, было непонятно, но такие рассуждения были как бы общим местом. Но и правые всегда вставали грудями за лопь – скорее всего, из мизантропии. «Имперцы» предсказуемо объявили лопь истинно имперским народом и будущей имперской элитой. Другие так внятно не высказывались, но лопь уважали. Да и вообще как-то очень быстро установилось мнение, что лопь обижать нельзя, а надо всячески её разгуливать.

С другой стороны, лопь почему-то очень быстро нашла общий язык с властями – особенно с российскими. Чем она их так прельстила, понять было невозможно: во всяком случае, дело было не во «взятках» или чём-то подобном. Но в любых конфликтах лопи с людьми власти неизменно принимали сторону лопи. При этом интеллигенция обожала обвинять власти в том, что они якобы эту самую лопь преследуют.

Во сне у меня было какое-то объяснение всему этому. Сводилось оно к теории, согласно которой власть в любом обществе построена на тайном союзе двух ненавидящих друг друга элитных группировок против народа. Поскольку они друг друга ненавидят, то союз может быть заключён только через медиацию. Обычно медиатором служит что-то, максимально ненавистное и отвратительное для народа. Одна группа элит начинает покровительствовать этому отвратительному, а вторая обвинять первую в недостаточном покровительстве и строит свою идеологию на том, что она покровительствовала бы лучше. В России власть и интеллигенция заключили такой союз, покровительствуя лопи… На самом деле теория была сложнее – я пытался учесть ещё и тот факт, что пользующаяся покровительством группа сама является субъектом, осознаёт своё положение и начинает играть какую-то самостоятельную роль, что резко усложняло конструкцию. Но этого я уже не помню. Так или иначе, а получалось, что главным достоинством лопи была как раз её отвратительность.

Всё это я говорил вслух, ходя по залам с людьми. Люди делали вид, что меня не слушают, хотя все всё слышали. Потом начались мелкие пакости: завидев меня, все начинали говорить громче, как-то очень демонстративно не смотря в мою сторону – типа, «ходят тут всякие». Но я чувствовал себя в своём праве, и продолжал ходить и рассуждать про лопь и её отношения с властями.

Тут из-за одного стола встали две девочки. Я почему-то знал, что это дочки Латыниной от лопи. В отличие от большинства лопи, девочки выглядели довольно симпатичными: глазки, грудки, и всё такое. Разумеется, я помнил, что они не люди, и, строго говоря, даже пола не имеют – но тем не менее, выглядели они неплохо.

Девочки начали как-то крутиться вокруг меня, что-то говорить, отвлекать. Я отвлёкся и перестал начитывать текст. Тогда девочки подошли ближе, и стали делать рожицы – показывать, какие у них пухлые губки и какие симпатичные клычки (они им и в самом деле шли). Я даже подумал – может, и вправду лопь что-то наследует от людей, но потом сообразил, что это пластические операции, волосы – парик, губы силиконовые, и вообще.

И тут вдруг я  осознал, что люди за столами как-то подозрительно притихли.

Я посмотрел – и обомлел.

Все сидели неподвижно и улыбались. Точнее, скалились. Это были жуткие оскалы на пол-лица, торчащие зубы и мёртво блестящие глаза. Все были мертвы: я понял, что сидящих за столами отравила лопь своими спорами. И что мой работодатель и научный руководитель, скорее всего, тоже убиты, и что я остался тут последний человек. И меня, скорее всего, тоже сейчас убьют, и хорошо ещё, если только убьют…

Разбудил звонок. Просили «Валентина Палыча». Я спросонья разозлился, зато запомнил сон.

Да, если кто решит, что это я всё «специально выдумал», не оскорблюсь недоверием. Мне и самому удивительно, что этакое приблазилось. Но что было, то было.

)(
20 comments|post comment

Мировоззренческое. Российский антисемитизм как поилка для тараканов [27 Jan 2009|05:16pm]
Людям, занимающимся какой-нибудь политикой — да и вообще всем, кто хоть чем-то занимается — следует соблюдать определённые нормы. Не «моральные», а ситуационные.

Например, неприлично в сколько-нибудь серьёзном обществе воспроизводить штампы официальной идеологии. Разве что в качестве «такого специального юмора». Не потому, что официальная идеология обязательно плоха и лжива (это не всегда так), а потому, что она имеет своей целевой аудиторией пассивную часть общества. Она для того и предназначена. Ну просто в любом обществе большинство занимают позицию типа «меня не интересует, как устроен мир, в котором я живу, дайте мне зарплату и сказку на ночь». Вот чтобы эти люди не беспокоились, им эту сказку и рассказывают. Сказка может быть и хорошей, и полезной, и плохой, и вредной. Допустим, в России им рассказывают лживую вредную сказку, в Америке — хорошую и правильную (ну или наоборот, я сейчас не об этом), но в любом случае официоз ориентирован на людей, которые не играют в определённые игры. Это всё «про мальчиков для девочек». «Мальчику» рассказывать именно эти сказки — всё равно что в мальчишескую компанию принести колясочку и куколок пеленать. Тут играют не в это.

Заметьте, это не призыв к «какому-то цинизму и бабловерию». «Цинизм и бабловерие» — это отнюдь не идеология «успешных людей, которые знают, как мир устроен». Цинизм — это пародия на такую идеологию, карикатура. Циники находятся у власти только в третьесортных странах, которые сами являются карикатурой на настоящие государства. В настоящих государствах у власти люди куда более серьёзные и страшные, чем те, кто верит в «бабло». Серьёзные люди это самое бабло — не в нашем смысле, а в смысле денежных бумажек — РИСУЮТ. А веруют они совсем в другие вещи, о которых мы тут говорить не будем.

Точно так же, не следует воспроизводить штампы маргинализирующих идеологий.

Я намеренно говорю — не «маргинальных», а «маргинализирующих». Это не «идеология маргиналов» и даже не «идеология для маргиналов» (сделанная другими), а идеология, делающая людей маргиналами. Маргинализирующая идеология — это нечто обратное официозу. Если официоз предназначен для людей, которые не хотят и не могут участвовать «во всех этих играх», то маргинализирующая идеология предназначена для тех, кто хочет (а иногда и может) заниматься чем-то политическим, но кого нужно нейтрализовать, отогнать от поля, где играют в эти игры.

Главная задача маргинализирующей идеологии — под видом сообщения некоей истины внушить человеку чувство полного бессилия и невозможности что-то сделать, или направить его усилия в заведомо неконструктивное русло. То есть это, по нашей классификации, негативное мировоззрение, причём хитро маскирующиееся под позитивное (поскольку вроде бы предлагает какие-то способы решения основной задачи — просто они не работают).

Некоторые из этих идеологий официально признаются, некоторые считаются «запрещёнными», и передаются из уст в уста, шепотком и намёками. Но разница между первыми и вторыми, в общем, невелика.

Одна из таких конструкций, маркирующих человека как «нишевого маргинала» и выводящая его из поля реальности, причём не только политической, но и вообще любой — это низовой антисемитизм российского разлива.

Тут внимание. Я не имею в виду всякое негативное отношение к евреям вообще. К евреям можно относиться как угодно, в том числе и враждебно. Я имею в виду ту конкретную версию антисемитизма, которая у нас распространена и принята в некоторых кругах за базовую. Которая подразумевает совершенно определённый набор идеологем, верований, слов и всё такое.

Сначала посмотрим на её адептов. Как правило, это мужчины. Довольно часто религиозные — «язычники» или «православные». Стоит добавить, что речь идёт не только о рядовых прихожанах, которые никогда не поднимутся выше «батюшка не благословил», но и о людях, перед которыми грозный «батюшка» чувствует себя не слишком уверенно. Но основными носителями являются, как правило, нестойкие на голову мужички неопределённого возраста, часто в каких-то рубищах, с запавшими глазами, и, как правило, с тяжёлыми проблемами личного характера (что обычно выражается в чрезмерной озабоченности «нравственностью и моралью»).

Вот они-то и любят поговорить «о жидах».

Кстати. Маркером является само использование слова «жид», произносимого всерьёз и без иронии. Впрочем, это может быть и остатком старого воспитания — нормальные русские люди, помнившие, что сделали евреи с русским народом, у себя дома так «их» и называли, особенно в ситуациях идеологически окрашенных (типа когда по телевизору начинали петь осанну «ленинской гвардии»). Но чаще за словом «жид» обычно следует обычный набор — «Талмуд», «Мошиах», «Храм», «тайна Сиона», дальше в комплекте идут «Шулхан Арух» (его никто толком не читал, скучно, но все знают, что там написаны страшные вещи), Протоколы («а вы знаете, их до сих пор никто не опроверг») и почти обязательно Григорий Климов (следы его учения опознаются по словам «легион», «дегенерация» и «лесбиянить», а также смакованием гомосексуальной тематики), и, конечно же — тема Гайдарочубайса и «врагов веры Христовой». На вопрос, почему официальная Церковь так стелется перед этими врагами и даже берёт у их деньги, обычно следует закатывание глаз и объяснения, что жиды ну так сильны, что самого Патриарха пальцем сковырнут, ежели он чего себе позволит, но все эти мацания с мацеедами — так, для конспирации, а на самом-то деле Церковь — единственное спасение от жидов. Язычники, разумеется, в этом месте говорят, что «эрпеце эмпе» — это и есть самое жидовское место (с удовольствием припоминая фамилии, зачастую с добавкой «и Ридигер тоже жид, какой он немец»), а спасение только в Родной Вере — благо, девичьей фамилии какого-нибудь «верховоды Иродослава» никто толком не помнит. Атеисты (их в этой вере немного, но попадаются) морщатся, и говорят, что жидов надо бить по науке. Но это всё «спор славян между собою», потому что версия антисемитизма, которую они юзают, по сути, одна.

Теперь о содержательной стороне. Это интереснее.

Вкратце она сводится вот к чему. Главным врагом человечества вообще и русского народа в особенности являются жиды. «Ну кто бы спорил». Но. Самые страшные свои преступления они, однако, совершили не сегодня, а тысячелетия назад — например, разрушили Египет, из которого то ли бежали, то ли были изгнаны. Они же разрушили Вавилон, Рим и вообще все хорошие цивилизации. В некоторых версиях они потопили Атлантиду. Кроме того, у них какое-то позорное и гнусное происхождение — то ли они дети гигантских обезьян, то ли потомки прокажённых, то ли ещё что-то не менее ужасное. А уж Хазарский Каганат (от которого осталось меньше, чем от австралопитека) — это тема для многочасовой дискуссии. Обсуждение преступлений евреев, совершённых в очень отдалённом прошлом, занимает до половины типового разговора двух антисемитов указанного типа.

Отметим сразу: живой интерес к событиям глубокой древности, мифам и сказкам — характерный признак маргинализирующей идеологии.

Конечно, о событиях семнадцатого года и позже антисемиты тоже могут поговорить, несмотря на то, что они до сих пор находятся в зоне актуальности. Но тут у них начинаются траблы. Ленина они, правда, в большинстве своём считают жидом, но вот почитание Сталина (относительно которого как раз «есть всякие подозрения») в этой среде распространено чрезвычайно: «он же Троцкого убил». Стало ли русскому народу лучше от убийства Троцкого, не обсуждается.

Далее. Очень мнго внимания уделяется словам. Я тут поминал «Шулхан Арух» — так вот, этому сочинению Йосефа Каро придаётся огромное значение, причём обсуждение того, правда ли в этой книжке содержатся какие-то страшные «законы против гоев» и каковы они, идёт жарко и страстно. При этом современный иудаизм (хотя бы труды ахароним) никого, разумеется, не интересует, равно как и нынешнее прочтение «Шулхан Арух». Антисемита подобного разлива волнует, правда ли, что евреи когда-то там писали, что гою нельзя давать воды, или что его можно продавать в рабство. Вопрос о том, дали бы воды еврею предки говорящего, тоже как бы не ставится… Но главное другое: перенос внимания с того, что евреи делают, на то, что они говорят и пишут. Это, опять же, типичный признак маргинализирующей идеологии: «интересуйтесь тем, что говорит противник, а не его реальными действиями». В данном случае это работает особенно хорошо, потому что евреи говорливы и писучи, и уболтать могут кого угодно.

Впрочем, действия евреев тоже обсуждаются. Например, общей темой являются «финансовые махинации». Поскольку в финансах собственно товарищи обычно разбиваются слабо, — если не сказать «никак», — то начинаются самые фантастические предположения о том, как же именно евреи обогащаются. Понятно, что каким-то жульничеством; но разбор жульничества (или хотя бы обозрение традиционных еврейских бизнесов) обычно никого не интересует. Между тем, для вменяемого антисемита только это и должно быть интересно — «как же делают они все эти потрясенья». Точно так же, при большой любви к обсуждению темы еврейского засилья (каковое есть факт наблюдаемый), никому и в голову не приходит задуматься, а каким это образом евреи так заселили всё на свете. Обычное объяснение — мистическое: «через масонство и всякие связи». Ну, типа, у них есть такая чёрная магия, нам недоступная.

Тут, в слове «недоступная», и находится главный поинт антисемитизма по-российски. Заведомо предполагается, что жиды всесильны и ничего сделать с ними нельзя, в особенности локально. Опять же, запрет на локальные действия — важнейший признак маригнализиующей идеологии. Можно только мечтать о том, как решить всю проблему сразу и навсегда, ну и готовиться к этому великому деянию. Готовиться морально, потому что реальная подготовка — это уже за пределами системы. Нужно держать себя в духовной чистоте, много говорить о жидах, мечтать о Дне Последнего Очищения от оных, но и только. Потеснить реального «жида» в реальной ситуации — «ну так же не бывает». Если же кому-то это удаётся, сразу начинаются подозрения, что «он, наверное, сам жид или с прожидью». Опять же, подозрительность, недоверчивость, постоянные поиски в своих рядах изменников и предателей — при полном игнорировании таковых, когда они под носом и не скрываются — типичнейший признак маргинализирующей системы.

Кстати, о моральной подготовке. Главное, чем озабочены антисемиты российского разлива — это идеей «ни в коей мере и никоим образом не уподобиться жидам». Поскольку же «жид» для них — синоним «эффективности, оборотистости и удачливости», то именно на эти качества накладывается моральный запрет. Успех, причём любой, кажется «жидовским по сути своей». Исключение делается для успеха, достигаемого ценой какой-нибудь жертвы. Один литератор полгода судился с Берл Лазаром, и отсудил у него то ли триста, то ли пятьсот рублей. Это было встречено с очень большим сочувствием — надо же, у самого Берла Лазара из пасти выдернул, вы же знаете, они такие, удавятся, а не заплатят (хотя на самом деле всё наоборот: евреи хорошо умеют платить, в смысле решать проблемы деньгами, «вот уж чего»). Но главное впечатление тут производил масштаб деяния: полгода муры за триста рублей… «Это по-нашему».

Страх хоть в чём-нибудь да уподобиться жиду приводит к тому, что антисемитов крайне просто разводить абсолютно на пустом месте. Например, любую общественную активность таковых можно заблокировать одним окриком: «вы это чё, гевалт поднимаете?» Правда, сейчас настолько дремучих наивняков осталось всё-таки мало: спасибо Интернету и ЖЖ, которые привили вкус к публичности и научили «выводить постинги в топ». Но и в сети легко встретить пассажи такого типа, как, например, тот, что мне попался в комментах под моей статьёй об убийстве Ани Бешновой: «Бешнова — прыщавая московская жыдовка, а то с какой-бы стати жиды такой хай-вай подняли из-за неё. Короче — это ритуальная жертва свинагоги». Это, конечно, тычок мизинцем, сейчас такое не кушают. Но я помню времена, когда аргумент «жиды хай подняли» был вполне релевантен даже среди людей, считающихся вменяемыми.

Заметим. Я ничего не говорил о том, хорошо или плохо «быть антисемитом вообще». Потому что «антисемитизма вообще» не бывает. Есть конкретные версии, их стоит обсуждать. Так вот: самая распространённая версия этого мировоззрения, которая встречается в России, не вызывает у меня никаких тёплых чувств. Это типичная поилка для тараканов.

ДОВЕСОК. Уже пошли комменты «Крылов, кипу надень» и т.п. Ну, я понимаю, «мартышка, в зеркале увидев образ свой». Товарищи, без паники. Перечитайте, пожауйста, мой текст, и попробуйте сказать, в каком месте я конкретно неправ. Кроме «общего ощущения обиды».

)(
189 comments|post comment

Опять по тому же месту: мировоззренческое паки и паки [27 Jan 2009|09:02pm]
Не-а, получается, что банальности надо всё-таки проговаривать. Буду и дальше.

Как мы уже говорили, мировоззрения бывают активные и пассивные (лучше бы разделить их «действительные» и «страдательные», ну да ладно). Теперь стоит разобраться с этим подробнее.

Мировоззрение сводит все задачи к одной. Довольно часто эта задача выглядит как «решить свои проблемы за счёт других». За счёт каких-то жертв, проще говоря.

Тогда идеология должна ответить на три вопроса:


  1. Кто наша жертва;

  2. Как мы решим за её счёт наши проблемы;

  3. Почему мы имеем на это моральное право, а они по отношению к нам - нет.



Не нужно думать, что третья задача – это «не очень важно». Напротив, это важно. Потому что этика – необходимая часть социального контура, человек, вовсе её лишённый, опасен для своего же общества. Отключать этику просто так нельзя – она имеет смысл только если её отключить по собственному желанию нельзя, это принципиально. Значит, нужно ОБОСНОВАТЬ, «почему можно». Обосновать так, чтобы надёжно и безопасно выделить подмножество законных жертв, и огородить это место заборчиком, а то человек начнёт решать проблемы за счёт ближних.

Поэтому первая и третья проблемы обычно решаются в пакете: кто наша жертва и почему мы имеем право обращаться с ней как с жертвой – это обычно описывается в одних выражениях.

Ещё сузим взгляд. Простейший способ доказать себе, что мы имеем право решать свои проблемы за счёт жертвы – констатировать, что жертва не способна сделать с нами то же самое, тем самым доказав свою несостоятельность. «Не можешь сделать с нами – значит, мы будем это делать с тобой».

Конструкция получается примитивной и замкнутой на себя.

Я могу тебя (съесть, ограбить, обанкротить и т.д.), потому что я лучше тебя. А лучше тебя я уже тем, что я это тебе (съесть, ограбить, обанкротить и т.п.) могу сделать, а ты – не можешь.


Например, для охотника законная жертва – «дикий зверь». Обратим внимание на слово «дикий». В первом значении слово «дикий» означает - не являющийся человеком или собственностью человека («домашний зверь»). Если он не собственность, он «ничей» (а человек, кстати, не ничей – он, как минимум, «свой собственный»). И во втором – «дикий» означает «невежественный», «грубый», «неумелый». У дикого зверя, попросту говоря, нет лука и стрел. Если он не умеет бить людей из лука, значит, его можно бить из лука, не особо утруждаясь. Вот человека уже как-то не очень удобно – это уже не бойня, а война, тут включаются другие контуры, в том числе соображения типа «а может, не надо, а то может неудобно получится». Хотя есть «дикари» - которые «ну совсем как звери», и с которыми тоже понятно что можно и нужно делать…

Итак, выделим главное. Есть подмножество позитивных мировоззрений, устроенных крайне просто. «Мы лучше своих жертв. Потому что мы можем сделать с ними такую-то маналулу, а они не могут».

Это, конечно, экстремальный вариант. Обычно «право имею на тварь дрожащую» обосновывается более сложно. Но и простой вариант весьма распространён.

Теперь перейдём на тёмную сторону.

Как устроено негативное мировоззрение? Оно предполагает, что все задачи сводятся к той, которую мы решить НЕ можем. При этом мы признаём, что задача решается всё-таки тем самым способом, которым мы не владеем. «Ну вот так нам не повезло».

Излишне объяснять, что это мировоззрение жертвы. Но спрашивается – а почему жертвы его принимают? Что их удерживает в этом тягостном и безрадостном образе мира?

Тут имеет место довольно интересное западание клавиши. А именно: жертва тоже хочет быть «хорошей». Только свою «хорошесть» она понимает именно через то, что она НЕ МОЖЕТ решать «главную задачу» - и при этом как-то ведь живёт, подумать только, не помирает, вот ведь.

Это тоже конструкция, замкнутая на себя.

Я НЕ могу тебя (съесть, ограбить, обанкротить и т.д.), потому что я лучше тебя. А лучше тебя я уже тем, что я это тебе (съесть, ограбить, обанкротить и т.п.) НЕ могу сделать, а ты – можешь.


В результате жертва не просто не может научиться решать главную задачу, но и не пытается этого делать – по моральным соображениям. Потому что она тогда станет «плохой в своих же глазах».

Главным для таких людей является не победа, а ощущение собственной правильности.

Вырваться из этой позиции можно в две стороны.

Первый вариант: сменить мировоззрение. То есть отказаться сводить все задачи к «вот этой конкретной», где ты «ничего не можешь и не смеешь хотеть», а найти какую-нибудь другую задачу, к которой всё сводить. Если грубо: не получается стать удачливым грабителем, да и душа не лежит – можно пойти, скажем, в чиновники. Ещё неизвестно, кто больше награбит, хе-хе.

Второй вариант: мировоззрение не менять, но переменить знак. То есть всё-таки научиться решать эту самую задачу, для начала разрешив себе её решать. Опять же если грубо: если у меня проблема с девушками, которые всегда «достаются другим, грубым и плохим», это ещё не повод становиться пидарасом (что подразумевается, если избрать первую стратегию), а нужно всё-таки научиться иметь дело с девушками.

На самом деле, конечно, в реальности следует применять комбинированную стратегию. То есть если всё-таки «девушки», то не обязательно – и даже нежелательно – полностью копировать поведение тех, кому они «обычно достаются». Можно рассмотреть вариант «взять чем-то другим». К тому же, при отходе от мировоззрения жертвы выяснится, что на глазах были шоры, что далеко не все девушки бросаются на «грубых и плохих», и что человек просто НЕ ВИДЕЛ тех, которые были «вполне себе готовы». Мировоззрение просто застило горизонт.

На этой оптимистической ноте пока прервусь: работа.

)(
25 comments|post comment

дела церковные [27 Jan 2009|10:07pm]
Ну что ж. Поздравляю тех друзей, которые волновались за Кирилла.

Ну, мы его заранее поздравили.

)(
19 comments|post comment

navigation
[ viewing | January 27th, 2009 ]
[ go | previous day|next day ]