| 2:06a |
Пирожки
Будучи студентом, я входил в народную дружину. Более того, сделал на этом поприще подобие карьеры.
Сначала я вместе с еще одним таким же пассажиром и одним милиционером ходил вокруг института - патрулировал. Потом начал сидеть в отделении милиции - на всякий случай. Потом меня стали брать на рейды по чердакам и подвалам - наркоманов ловить. Потом, помнится, была первомайская демонстрация, и я как особо доверенный дружинник шел с красной повязкой сбоку от колонны и следил, чтобы никто оттуда не сбежал. Одного профессора даже до ветра не пустил. Злой был. Принципиальный.
А потом меня перевели в ведение ОБХСС. Там я использовался уж в совсем серьезных операциях. Вместе с таким же активистом, например, ходил на несколько подряд сеансов в баню (за госсчет, естественно) - людей считал. Потом наши данные сравнивали с числом проданных билетов. И, чем ответственнее были задания, тем было скучнее их выполнять. Последней каплей было вот что. Я на морозе градусов под тридцать три часа стоял возле палатки пирожков и считал купленные пирожки - мои данные потом сравнивали с отчетностью пирожковой палатки. После чего с дружиной я завязал раз и навсегда.
К чему я это? Да к тому, что встретился вдруг с теми пирожками. Правда, те продавались по 10 копеек, а эти - по 40 рублей.
В поисках места для журфикса я зашел в "Литературное кафе" на Большой Никитской улице. И взял три пирожка - думал, хорошие. А они - привет из юности. Такие же вонючие, неуклюжие, маслянистые, толстостенные. И не удивлюсь, если начинка у них приготовлена пусть из далеких, но все же прямых потомков городских животных, которые шли в ход добрые двадцать лет тому назад. |