| |||
|
|
Позывной «Безымянка» (фронтовая быль) В деле «Ирисы», «Лотосы», «Лилии». Жук-штабист — чтобы пляс иной — препарировал слоги фамилий, и группе вывязал позывной. Ах, ольховник, нейтралка ничейная — двух усталых фронтов рубеж!.. Подготовлено нас было четверо — диверсантов, фантомов СМЕРШ. «Бе» Неотступный, характера цепкого, скирдовальщик злой молотьбы, мастер внутренних практик Ощепкова, прошивающий пальцем лбы: но бедовый, убийственный раж его правлен трезвостью вожака — в боевой единице фельдмаршалом «Зы» За растопкой фиксатого цыканья — золотого зевка пожар... Рядового Евстафия Зыгаря называют «циркач ножа»: им без меры умельцев привечено, — тех, что вдоха не проикав, вдруг согрели — не сердцем, так печенью — подколодный ледок клинка. «Мян» От друзей шпильки лексики — «кляйне копф», «макаронина», «дрын», «глиста». А младлей — длинный Всеволод Мянников — македонской стрельбы мастак: как-бы медленный, как-бы неспешненький... Полсекунды и «дрын» крылат! — валит цели из пары тэтэшников на бегу, в подпрыг, вперекат. «Ка» Кто важнецкой “цыганочки” бацатель? Кто стяжатель пригожих цац? Кто маэстро морзяночной рации? Кто сержант Анатоша Кац? Скучновато от целкости Севкиной, да не след кисляка кривить: при двухваттном ковчежеке «Севера» Я — заветный ключарь-левит. Над нейтралкой, истомной спросония, разгораясь, алел восток. Предстояла работа особая, а какая — секрет лет сто. Помню волчесть под тусклыми френчами... Скорпионство спецжелезяк... Мы, с убойным искусством повенчаны, встлались в гон миражей, скользя друг за другом без шороха. Помню, как, пылко славя румяный мир, на заутрених хо́рах ольховника ликовал соловьиный клир, — ну, кондачили, райские сволочи! Тут-то чёрт и — разок один, наудачу, фугасно-осколочным, — чудо-зорьке подзасадил. Вопль тротила — охального кочета — смёл мой слух в глухоты ухаб; окатила ольху, многокольчата, трёх искусников требуха, — три искусника ловко размножились на куски, а кусков левей — взрытость супеси, комля корёженность, мятость листьев, излом ветвей оплескало лиловое вервие. Жив — хватаясь за воздух ртом — я дыхание пробовал первое, шиповатое, а потом — диким грохотом пульса пророс в груди неотвязной надсады жар и, подохнув, загнулся я: Господи, никогда так — до ссак! — не ржал. Добавить комментарий: |
||||||||||||||||||