| |||
|
|
Художественная самодеятельность
Как известно из общевоинских уставов, главным способом дОсуга военнослужащих (дОсуга, бля, дОсуга) является художественная самодеятельность. Однажды замполит МВО решил проверить наличие этой самодеятельности, и приехал на губу московской комендатуры. Знамо дело, служат там одни прапора да офицеры, а бойцов зовут в самом крайнем случае. Нахуя им художественная самодеятельность, им бы пивчаги после службы подавить. А замполит – он, думаю, и сейчас служит – очень удивился. Как так, нет? В уставе написано, а нет? Согласно легенде, через час начальник губы вспомнил навыки игры на гармошке, а подчиненные доблестно плясали калинку-малинку под его аккомпанемент. Не думаю, что было именно так, но это очень близко к истине. Наш командир навел справки, и выяснил, что этот долбоеб может к нам заехать. Прикинул перспективу, и она ему не понравилась. Очень скоро всем военнослужащим нашего опиздинительного подразделения было известно о том, что через неделю – смотр художественной самодеятельности. Естественно, мое величество было назначено на роль худрука нашей батареи. Об этом мне сообщил прапор, которого я проигнорировал. Его все игнорировали. Прошла неделя отведенная на подготовку, пришел комбат, и пообещал, что если мы не сделаем лучший номер, он меня отпиздит. Почему-то я поверил. Тем не менее, я затаил в сердце лютую злобу, ибо должен был заступать в наряд, и, типа, вместо того, чтобы спать перед нарядом, должен был бы высасывать из пальца творческие мысли. По неизвестным мне причинам, чувак с нашей батареи – его звали Захар, и в армейку он попал после отчисления из школы милиции; там он спьяну угнал тачку, разбил ее, вернул на место, а когда владелец этим возмутился, его отпиздил – вспомнил, что оказывается, пять лет учился играть на баяне, и изъявил желание поучаствовать. Я удивился, и пошел спать. Первым, что я увидел проснувшись, была рожа Захара с каким-то листком. Я оглядел листок, и понял, что это стихи. Я охуел. Это было такое дерьмо, что в нем была определенная прелесть. Пиздатые стихи, Хлебников усрался бы от зависти. Вот они. Партянка. Солдат, как часто ты задумывался над смыслом (арфарграфейа и пунктуацыйя аффтара цинична сахранина) Мы условились, что стихи я подредактирую, и прочту сам. Захар с радостью согласился. Также я поручил ему найти духа, умеющего играть на гитаре, и порулил дежурить по столовой. Вечером, пока подчиненный личный состав занимался разными полезными делами, я привел полученный текст в более-менее вменяемую стихотворную форму, чем до сих пор неебически горжусь. Наступило утро. Комбат издевательским тоном сообщил мне, что я больше не дежурный по столовой, и должен пиздовать на репетицию. Мой дьявольский план был готов еще с вечера, и в душе моей горела надежда простебать армейскую систему по полной программе, так что я с радостью допил кофий, забрал Захара с обнаруженным вчера духом, и пошел репетировать. У вас в части были нормальные музыканты? Не эти пидоры с трубами и барабаном, а два прапора, басист и клавишник? У меня были. А у прапоров была каморка с инструментами и голимым аппаратом. Я, кстати, чуть не прослезился, когда впервые увидел прапорской бас. Модель Action Bass 2002, у меня такой в детстве был, только более ебанутой расцветки. У меня красный был, а у прапора санберст. Вот. Итак, приперлись. Я изложил замысел. Предполагалось два номера. Первый – стихи, а второй – музыка. В обратном порядке, ха. Для музыкального номера требовался баян – на нем умел играть Захар, и гитара – на ней умел играть дух. Я должен был читать дисциплинарный устав. Мелодия знакома каждому музыканту, и все, хоть раз в жизни слушавшие радио шансон ее знают. Ми-соль-соль(диез)-ля-ми-ля-ми-ля-ми-ля, Очень быстро выяснилось, что дух на гитаре играть не умеет. То есть, табулатур не читает, и нот тоже. А струнки ковыряет как хуй знает кто, и гитары не слышно. Прапор согласился выделить басуху с комбиком, и дело пошло веселее. Через полчаса вояки научились худо-бедно гонять это ми-ля, и еще два с половиной часа я учил Захар ебашить на слабую долю. Понятно, да? Бас ведет линию, а баян визжит аккордами в паузах. А я читаю дисциплинарный устав. После обеда мы сгребли всю машинерию, и, вместе с прапором, дернули в комнату (прости господи) дОсуга. Я нес комбик и бас, и вспоминал как играл в «Точке». Ебаная армия. Отогнал грустные мысли, вечер обещал быть веселым. В комнате дОсуга подшивались бойцы. Прапор приказал всем уебывать. Они уебали, уже научились, а один – сидит. Прапор ему – ты че, боец, охуел? Вали нах. А боец отвечает – я, типа, не ухожу, ибо вы самодеятельность, а я вот от другой батареи самодеятельность. Готовлюсь к выступлению. Тут охуел прапор. Надо заметить, что пока мы репетировали эпохальные номера, приходили разные несчастные военнослужащие младшего призыва, и пытались провыть какую-нибудь песню, и всех коллег мы уже видели. А этот – откуда? А меня, говорит, перед обедом назначили. Как? Как обычно. Ляпнул, что умею на гитаре играть, и назначили. - Ладно, браза, - говорит прапор, - а что исполнять будешь? - Не знаю, - сказал боец. – У меня на выбор две песни: «На братских могилах» Высоцкого, или «Все идет по плану». Мы ее по пьяни с пацанами в подъездах пели. Было решено проверить музыкальные способности этого самородка. Он криво бил по струнам, и не помнил слов обеих песен. Я ему напомнил «Все идет по плану», и было решено, что будет исполнена именно эта композиция. Тадададам. В комнату дОсуга загрузилось командование части. Пред светлы очи господ офицеров запускался исполнитель, которого затем объявлял прапор. Я подслушивал под дверью, и когда прапор сказал: «Рядовой Залупа. «Все идет по плану», музыка и слова Егор Летов», я этому рядовому Залупе позавидовал. Это же панковская мечта – спеть сборищу полканов и маеров «ВИПП», да любую песню ГрОба. Рядовой Залупа спел. Кто-то за ним прочел стихи. Пришла наша очередь. Втроем мы вошли в помещение. Я стоял в центре с Уставом в руке, за мной расположились Захар с духом (неудобно, что я его все время дух да дух, просто имя не помню, какой-то он мутный был). Прапор объявил: «Сержант Пиздохуев, ефрейтор Захаров, рядовой (блядь, не помню), музыкальный номер!». Представьте себе адскую мелодию, описанную выше, под которую читается дисциплинарный устав. Примериваясь к квадратам, я пафосно интонировал каждый новый абзац, и чувствовал себя по меньшей мере Высоцким в роли Гамлета. Краем зрения, отметил, что пара наиболее вменяемых господ ахвицеров поползла под стол. И я их добил. Прочитал стишок. Напомню, на всякий случай, что реальные пацаны не носят портянок, это западло дедушкам, надо носить носки. И вот агитка, с которой все начиналось, и которой я, без говна, горжусь до сих пор. Товарищ, подумай о жизни солдата Мы скажем о вещи – простецкой тряпице Портянка, скажу о тебе! Портянка нужней, чем еда и вода А мы же относимся без пиетета Усвой же, товарищ, простой сей урок: По итогам смотра художественной самодеятельности, все командиры подразделений получили пизды, кроме нашего комбата, который получил премию. А я не получил пизды от комбата, и мы с ним еще месяц улыбались при встрече. Всем же хорошо. Слушайте рок . |
|||||||||||||