Не любо - не слушай, а врать не мешай.
 
[Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends View]

Thursday, June 22nd, 2006

    Time Event
    9:18a
    22 ИЮНЯ РОВНО В ЧЕТЫРЕ ЧАСА КИЕВ БОМБИЛИ, НАМ ОБЪЯВИЛИ, ЧТО НАЧАЛАСЯ ВОЙНА.


    РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ.

    ДАВНЕЕ

    Я, как блиндаж партизанский,
    травою пророс.
    Но, оглянувшись,
    очень отчетливо вижу:
    падают мальчики,
    запнувшись за мину,
    как за порог,
    наткнувшись на очередь,
    будто на ленточку финиша.
    Падают мальчики,
    руки раскинув просторно,
    на чернозем,
    от безделья и крови
    жирный.
    Падают мальчики,
    на мягких ладонях которых ≈
    такие прекрасные,
    такие длинные
    линии
    жизни.

    **************************

    На Земле
    безжалостно маленькой
    жил да был человек маленький.
    У него была служба маленькая.
    И маленький очень портфель.
    Получал он зарплату маленькую...
    И однажды ≈
    прекрасным утром ≈
    постучалась к нему в окошко
    небольшая,
    казалось,
    война...
    Автомат ему выдали маленький.
    Сапоги ему выдали маленькие.
    Каску выдали маленькую
    и маленькую ≈
    по размерам ≈
    шинель.

    ...А когда он упал ≈
    некрасиво, неправильно,
    в атакующем крике вывернув рот,
    то на всей земле
    не хватило мрамора,
    чтобы вырубить парня
    в полный рост!

    ************************

    КОНЦЕРТ

    Сорок трудный год.
    Омский госпиталь…
    Коридоры сухие и маркие.
    Шепчет старая нянечка:
    “Господи!...
    До чего же артисты маленькие…”
    Мы шагаем палатами длинными.
    Мы почти растворяемся в них
    C балалайками, с мандолинами
    И большими пачками книг…
    Что в программе?
    В программе – чтение,
    Пара песен
    Военных, правильных…
    Мы в палату тяжелораненых
    Входим с трепетом и почтением.
    Двое здесь.
    Майор артиллерии
    С ампутированной ногой,
    В сумасшедшем бою под Ельней
    На себя принявший огонь.
    На пришельцев гладит он весело…
    И другой –
    До бровей забинтован, -
    Капитан, таранивший “мессера”
    Три недели назад над Ростовом.
    Мы вошли.
    Мы стоим в молчании…
    Вдруг срывающимся фальцетом
    Абрикосов Гришка отчаянно
    Объявляет начало концерта.
    А за ним,
    Не вполне совершенно,
    Но вовсю запевале внимая,
    О народной поем, о священной
    Так, как мы ее понимаем…
    В ней Чапаев сражается заново,
    Краснозвездные мчатся танки.
    В ней шагают наши в атаки,
    А фашисты падают замертво.
    В ней чужое железо плавится,
    В ней и смерть отступать должна.
    Если честно признаться, нравится
    Нам такая война…
    Мы поем…
    Только голос летчика раздается
    А в нем – укор;
    “Погодите…
    Постойте, хлопчики…
    Погодите…
    Умер майор…”
    Балалайка всплеснула горестно,
    Торопливо, будто в бреду…
    … Вот и все о концерте в госпитале
    В том далеком военном году.

    ************************

    ИЗ ПОЭМЫ "РЕКВИЕМ".

    Черный камень,
    черный камень,
    что ж молчишь ты,
    черный камень?

    Разве ты
    хотел такого?
    Разве ты
    мечтал когда-то
    стать надгробьем
    для могилы
    Неизвестного
    солдата?
    Черный камень.
    Что ж молчишь ты,
    черный камень?..

    Мы в горах
    тебя
    искали.
    Скалы
    тяжкие
    дробили.
    Поезда в ночах
    трубили.
    Мастера в ночах
    не спали,
    чтобы
    умными руками
    чтобы
    собственною
    кровью
    превратить
    обычный камень
    в молчаливое
    надгробье...

    Разве камни
    виноваты
    в том,
    что где-то
    под землею
    слишком долго
    спят солдаты?
    Безымянные
    солдаты.
    Неизвестные
    солдаты...

    А над ними
    травы сохнут,
    А над ними
    звезды меркнут.
    А над ними
    кружит
    беркут
    и качается
    подсолнух.
    И стоят над ними
    сосны.
    И пора приходит
    снегу.
    И оранжевое солнце
    разливается
    по небу.
    Время
    движется над ними...

    Но когда-то,
    но когда-то
    кто-то в мире
    помнил
    имя
    Неизвестного
    солдата!
    Ведь еще
    до самой смерти
    он имел друзей
    немало.
    Ведь еще
    живет на свете
    очень старенькая
    мама.
    А еще была
    невеста.
    Где она теперь
    невеста?..
    Умирал солдат
    известным.
    Умер
    Неизвестным.

    ***********************

    НИКОЛАЙ МАЙОРОВ

    МЫ

    Есть в голосе моем звучание металла.
    Я в жизнь вошел тяжелым и прямым.
    Не все умрет. Не все войдет в каталог.
    Но только пусть под именем моим
    Потомок различит в архивном хламе
    Кусок горячей, верной нам земли,
    Где мы прошли с обугленными ртами
    И мужество, как знамя, пронесли.

    Мы жгли костры и вспять пускали реки.
    Нам не хватало неба и воды.
    Упрямой жизни в каждом человеке
    Железом обозначены следы -
    Так в нас запали прошлого приметы.
    А как любили мы - спросите жен!
    Пройдут века, и вам солгут портреты,
    Где нашей жизни ход изображен.
    Мы были высоки, русоволосы.
    Вы в книгах прочитаете, как миф,
    О людях, что ушли, не долюбив,
    Не докурив последней папиросы.
    Когда б не бой, не вечные исканья
    Крутых путей к последней высоте,
    Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
    В столбцах газет, в набросках на холсте.

    Но время шло. Меняли реки русла.
    И жили мы, не тратя лишних слов,
    Чтоб к вам прийти лишь в пересказах устных
    Да в серой прозе наших дневников.
    Мы брали пламя голыми руками.
    Грудь раскрывали ветру. Из ковша
    Тянули воду полными глотками
    И в женщину влюблялись не спеша.

    И шли вперед, и падали, и, еле
    В обмотках грубых ноги волоча,
    Мы видели, как женщины глядели
    На нашего шального трубача.
    А тот трубил, мир ни во что не ставя
    (Ремень сползал с покатого плеча),
    Он тоже дома женщину оставил,
    Не оглянувшись даже сгоряча.
    Был камень тверд, уступы каменисты,
    Почти со всех сторон окружены,
    Глядели вверх - и небо было чисто,
    Как светлый лоб оставленной жены.

    Так я пишу. Пусть неточны слова,
    И слог тяжел, и выраженья грубы!
    О нас прошла всесветная молва.
    Нам жажда зноем выпрямила губы.

    Мир, как окно, для воздуха распахнут,
    Он нами пройден, пройден до конца,
    И хорошо, что руки наши пахнут
    Угрюмой песней верного свинца.

    И, как бы ни давили память годы,
    Нас не забудут потому вовек,
    Что, всей планете дялая погоду,
    Мы в плоть одели слово ЧЕЛОВЕК.

    *************************

    БУЛАТ ОКУДЖАВА

    ПРОВОДЫ У ВОЕНКОМАТА.

    Вот оркестр духовой. Звук медовый.
    И пронзителен он так, что – ах...
    Вот и я, молодой и бедовый,
    с чёрным чубчиком, с болью в глазах.

    Машут ручки нелепо и споро,
    крики скорбные тянутся вслед,
    и безумцем из чёрного хора
    нарисован грядущий сюжет.

    Жизнь музыкой бравурной объята –
    всё о том, что судьба пополам,
    и о том, что не будет возврата
    ни к любви и ни к прочим делам.

    Раскаляются медные трубы –
    превращаются в пламя и дым.
    И в улыбке растянуты губы,
    чтоб запомнился я молодым.

    *****************************

    АННА АХМАТОВА

    МУЖЕСТВО

    Мы знаем, что ныне лежит на весах
    И что совершается ныне.
    Час мужества пробил на наших часах,
    И мужество нас не покинет.

    Не страшно под пулями мертвыми лечь,
    Не горько остаться без крова,
    И мы сохраним тебя, русская речь,
    Великое русское слово.

    Свободным и чистым тебя пронесем,
    И внукам дадим, и от плена спасем
    Навеки.
    11:36a
    НАРОД ПЕЛ И В ВОЙНУ. И сам сочинял свои песни.


    Двадцать второго июня
    Ровно в четыре часа
    Киев бомбили, нам объявили,
    Что началася война.
    Киев бомбили, нам объявили,
    Что началася война.

    Кончилось мирное время
    Нам расставаться пора.
    Я уезжаю, но обещаю
    Верным вам быть навсегда.
    Я уезжаю, но обещаю
    Верным вам быть навсегда.

    И ты смотри.
    С чувством моим не шути.
    Выйди, подруга, к поезду друга,
    Друга на фронт проводи.
    Выйди, подруга, к поезду друга,
    Друга на фронт проводи.

    Вздрогнут колеса вагона,
    Поезд помчится стрелой.
    Ты мне - с перрона, я - с эшелона
    Грустно помашем рукой.
    Ты мне - с перрона, я - с эшелона
    Грустно помашем рукой.

    Пройдут года
    И снова я увижу тебя.
    Ты улыбнешься, к сердцу прижмешься,
    Вновь поцелуешь меня.
    Ты улыбнешься, к сердцу прижмешься,
    Вновь поцелуешь меня.

    ***********************

    Анюта

    Дул холодный порывистый ветер,
    И во фляге застыла вода.
    Эту встречу и тот зимний вечер
    Не забыть ни за что, никогда.

    Я был ранен, и капля за каплей
    Кровь горячая стыла в снегу.
    Наши близко, но силы иссякли,
    И теперь я не страшен врагу.

    Мне минута казалась столетьем,
    Шел по-прежнему яростный бой.
    Медсестра, дорогая Анюта,
    Подползла, прошептала: 'Живой?'

    И взвалила на девичьи плечи,
    И во фляге согрелась вода,
    Эту встречу и тот зимний вечер
    Не забыть ни за что, никогда!

    *********************

    Крутится, вертится Гитлер Адольф,
    Как рыболов у крутых берегов.
    Жадно разинул бездонную пасть:
    В странах ограбленных нечего красть.

    Все он разграбил, но мало ему,
    Сколько же нужно дурному уму?
    Забывши историю дальних времен,
    Решил на Россию наброситься он.

    Планы построил на быстрый разгром:
    'Мы до зимы рус зольдат разобьем!..'
    В планах своих просчитался бандит.
    Он под Москвой и под Тулою бит!

    Советский народ за родную страну
    Удар за ударом наносит ему!
    Крутится фюрер, фашистский подлец,
    Видит, что скоро наступит конец.

    *************************

    Кисет

    Рано-раненько на зорьке в ледоход
    Провожала я любимого в поход,
    На кисете - на добро ли на беду -
    Сшила-вышила я милому звезду.

    На кисете - на добро ли на беду -
    Сшила-вышила я милому звезду.
    Сшила-вышила удалой голове
    Алым шелком серп и молот по канве,

    И уехал он, кручинушка моя,
    Биться с немцами в далекие края.
    Отгремела громом летняя страда,
    Пастухи пригнали на зиму стада,

    Только мне от дорогого моего
    Ни ответа, ни привета - ничего!
    Только мне от дорогого моего,
    Ни ответа, ни привета - ничего.

    Как-то раз в студеном зимнем январе
    Повстречала я соседа на дворе,
    И приносит по станице наш сосед
    Шитый шелком, кровью залитый кисет.
    И приносит по станице наш сосед
    Шитый шелком, кровью залитый кисет.

    Про печаль свою я людям не скажу,
    Только выйду утром рано на межу,
    Буду плакать, буду суженого звать,
    Буду слезы на дорогу проливать,
    Буду плакать, буду суженого звать,
    Буду слезы на дорогу проливать.

    ************************

    Песня девушек, увезенных в Германию

    Раскинулись рельсы широко,
    По ним эшелоны стучат.
    Они с Украины вывозят
    В Германию наших девчат.

    Как вспомню минуты прощанья,
    Так слезы застелют глаза.
    Последнее наше свиданье
    Напомнит родные слова.

    Прощай, милый дом в городишке,
    Моя дорогая семья.
    И черноглазый мальчишка,
    Вспомни порой про меня!

    Прощайте, родные садочки,
    Мне больше в садах не гулять,
    Придется в Германии страшной
    Свой век молодой коротать.

    Забыть ли мне плач материнский
    И хмурые лица отцов,
    Которые нас провожали,
    Как будто живых мертвецов.

    Когда же с победой вернется
    Мой брат, краснофлотец-герой,
    То все вы ему расскажите
    О бедной сестре молодой.

    **********************

    Катюша

    Расцветали яблони и груши,
    К ним склонился синий горизонт.
    От завода двигалась 'Катюша'
    По асфальту гладкому на фронт.

    Вот к передней 'Катя' подходила,
    Подвозя ракеты за собой,
    И такую песню заводила,
    Что фашисты поднимали вой.

    В мраке, в тьме лесных опушек наших
    Смерч несется к небу огневой -
    Это наша русская 'Катюша'
    Немчуре поет за упокой!

    Уж и немец в яму лезть не станет,
    С головой зароется в сугроб!
    Но его и здесь она достанет
    И станцует немец прямо в гроб!

    Ты лети, лети, как говорится,
    На кулички к черту на обед
    И в аду 'таким же дохлым фрицам
    От 'Катюши' передай привет!

    Все мы знаем душечку-'Катюшу',
    Все мы слышим, как она поет,
    Из врага вытряхивает душу,
    А бойцам отвагу придает!

    Не забыть врагу Ростов и Тихвин,
    Подмосковской битвы гарь и дым,
    Будет день, гроза войны утихнет,
    Мы с 'Катюшей' гадов победим.

    Но пока враг счастье наше рушит
    И идет войны кровавый спор,
    Выходи-ка на берег, 'Катюша',
    Заводи веселый разговор!

    *************************

    Девушка-солдат

    На далеком, дальнем берегу
    Девушка стояла на посту,
    Сыпал на ресницы ей снежок,
    Падал, замирал ее флажок.

    Но однажды раннею порой
    Проезжал шофер здесь молодой,
    Улыбнулась девушка в ответ,
    И с тех пор покоя парню нет.

    'Ты скажи, товарищ дорогой,
    Где шофер тот молодой?
    На далеком дальнем берегу
    Для него улыбку берегу'.

    И сказали девушке в ответ:
    'Твоего солдата больше нет,
    Он погиб вечернею порой,
    Наш солдат, товарищ дорогой'...

    У Дуная, у большой реки,
    Где стояли раньше ветряки,
    На распутье четырех дорог
    Я увидел черный бугорок.

    А на этом самом бугорке
    Надпись прочитал я на столбе:
    'Поклонись, товарищ или брат,
    Здесь погибла девушка-солдат'.


    Тексты песен взяты мной с сайта "Фольклорный фонд им. проф. В. Н. Морохина"

    http://www.unn.ru/rus/f9/fond/vov.html

    Жаль, в Сети нет их исполнения.
    5:34p
    РЫДАТЕЛЬНОЕ.


    Приболела я.
    "И лапы у меня ломит, и хвост отваливается".
    Целый день отлеживалась, даже все дела отринула, за невозможностью перемещаться в пространстве, и к компу не подходила...

    Видимо, и не нужно было подходить.

    Потому что, подойдя, я прочла ответ из издательства, которого ждала месяца два.
    Дождалась, в общем.

    Хороший ответ! Хвалят меня там: и написано хорошо, и слог, и сюжет.
    Но есть очень серьезный для литературного произведения недостаток: в моем тексте больше 120 000 знаков.
    А это издательство готово издавать книги, только отвечающие данному, главному, качеству.

    Тут я не выдержала и стала рыдать.

    Ну, почему, почему природа так меня не любит?!
    Почему она не поставила в моем мозгу счетчик знаков, чтобы я умела свое вдохновение расчитывать и лимитировать?!

    Так что, не будет вам книжки!
    А я уже представляла, как подписываю вам книги, а вы меня поздравляете.
    Не с чем меня поздравлять - не умею писать, как надо!

    << Previous Day 2006/06/22
    [Calendar]
    Next Day >>

About LJ.Rossia.org