Не любо - не слушай, а врать не мешай.

КРУГОВОРОТ ВОДЫ В ПРИРОДЕ.

Выхожу на прогулку с собаками в шесть - половине седьмого утра.
Каждое утро наблюдаю одну и ту же картину - никакой картины нет, а дырку в обоях (то есть, лунный пейзаж пустыни) прикрывает собой густой туман, похожий на снятое молоко.

С деревьев капает, кирпичи мощения под ними влажные, с припаркованных машин льются ручейки, на каждой иголке сосен и кипарисов висит по капельке, трава выглядит посеребренной, а я, балда этакая, не взяла с собой фотоаппарат и поэтому не могу сфотографировать паутину, развешанную между веток акации и всю унизанную капельками росы, множащими мое отражение.

На следующий день фотаппарат не забыт, но паутины уже нет - она висела на уровне человеческого лица, видимо, кто-то в нее вляпался, и паук, не в силах справиться с такой прекрасной крупной добычей, покончил от разочарования с собой, бросившись с ветки, на которой он сидел в засаде,в бездну, не выпустив страховочной нити.

Гуляем, пока не появляется солнце и не начинает сходу жечь и палить, словно рассердившись, что мы посмели выйти из дома, из-под защиты стен, крыши, вентиляторов и кондиционеров.

- Кыш, кыш! - погоняет оно нас, - домой, домой идите, нечего тут мне пейзаж топтать.

Мы смиренно уходим и бредем домой в стремительно теплеющем воздухе.

Возвращаемся абсолютно мокрыми.
Моя голова превратилась в разновидность паутины - на каждом волоске дрожит водяная капля.
Шорты и майка влажные, голые руки и ноги - тоже.
Собаки бегали по газону и собрали с него всю росу - мокрые насквозь и сохнут не менее двух часов.

Мне обидно. Мой сад изнывает без дождя. Я вливаю в него, как в тяжело больного - лекарство - воду из капельниц, я поливаю его из шланга, делаю искусственный дождь, за что и расплачиваюсь раз в два месяца, когда получаю счет на воду.

Дождей нет.

Но есть эта безумная роса, этот туман, пересыщенный влагой воздух...

Это солнце днем выпивает воду из нас, наших детей, животных, растений.
Оно жестоко и неумолимо иссушает нас и все живое вокруг нас, чтобы утащить добытую влагу с собой куда-то, где шумят дожди, журчат ручьи и текут реки.
Куда-то, где почва пропитана водой, в свою очередь питающей траву и деревья, людей и скот.

Но мудрая ночь не позволяет безумному солнцу совершить эту кражу.
Она наваливается внезапно на него, скручивает, выталкивает, выпихивает с нашего небосклона, и Солнце бежит бесславно, оставив награбленное за день, швырнув его вниз, на нас.

И покрывается трава росой, и виснут капельки благодатной воды на иглах сосен и кедров, и воздух пропитывается влагой...

Жаль только, что эта вода не пойдет нам на пользу, а будет деловито и буднично вновь подобрана вернувшимся Солнцем.
Оно воровато выглянет из-за крыш, чтобы убедиться, что ночь ушла, а потом вылезет полностью, скучающим взглядом окинет подвластные территории и небрежным жестом горячих лучей смахнет влагу с крыш домов, деревьев, травы, машин.

Мир опять станет сухим и безжизненным.
До следующей ночи.