МОЯ ПРОЗА. ТОЛЬКО ЧТО НАПИСАЛА. ЗОЛОТОЕ СВЕЧЕНИЕ.


После болезни нужно входить в общую колею постепенно, поэтому я в качестве разминки выложу несколько рассказов из моего сборника "Золотое свечение".
А там можно будет опять к роману вернуться: праздники прошли, гости уехали, отпуск отгулян, грипп преодолен (тьфу х 3!) - вроде бы, ничто больше уже не должно помешать.



Мальчик заснул и лежал теперь, раскинувшись — загорелый кудрявый ангелочек.
Она чмокнула бабушку в щеку и выбежала в зной: за пару свободных часов вполне можно было успеть на пляж.
Уже половина лета прошла, а она еще и не купалась толком, хотя водила сына на море каждое утро. Но во время этих походов она всецело была занята ребенком, и на себя у нее времени просто не оставалось, хорошо, что бабушка сама предложила ей посидеть с малышом, пока тот спит.
Кто-то окликнул ее по имени, она оглянулась и увидела его — когда-то они жили в соседних подъездах и учились в одной школе, правда, он был года на два или три старше.
Она была злым подростком и страшно его дразнила, хотя знала, что нравится ему. Он был беспомощен перед ней, это ее только раззадоривало, и она еще беспощаднее издевалась над ним, а он лишь смотрел на нее своими темными глазами и ничего не предпринимал — не мог.
А она не могла понять, зачем дразнила: ведь стоило ей от него отвернуться, как она о нем тут же забывала — настолько он не задевал ее существа.
Был он очень крупный, как и вся их семья, а она — пигалица, тощая и нескладная, и никто не понимал, почему он позволяет ей так над собой измываться.
Вскоре ее семья переехала на другую квартиру, еще пару раз она его встречала в городе, а потом уехала учиться, и больше они не виделись.
Он стоял перед ней и откровенно рассматривал ее всю, а она, в своем невозможном бикини, злилась, что он так и не научился себя вести, глазеет, как тот сопляк, что не умел дать ей отпор.
Она уже ответила на все его вопросы: где живет да как живет, - и с неудовольствием подумала, что — вот ведь черт, придется теперь уйти домой, хотя она вполне успела бы еще раз искупаться, нужно же было его так некстати встретить!
Она взяла с лежака свой халатик, вынула из кармана темные очки и словно бы сразу отгородилась стеной от его взглядов и слов.
Отряхнув песок, сунула ноги в резиновые «лягушки», помахала ему рукой, и пошла прочь от пляжа, держа халатик на плече и расчесывая спутавшиеся волосы круглой гребенкой, которой потом их заколола.
Она думала о том, что это странно: ему уже около тридцати, а он не женат, какой-то в нем есть изъян, не иначе. Неужели бабы не клюют на него — такого здоровенного и, в общем, вполне ничего себе мужика?! Что-то в нем не так, это ясно. Еще она думала, что, видимо, придется все же от дневного купания отказаться: с него станется поджидать ее на пляже, а ей это совершенно не нужно. В общем, план ее провалился, вот ведь досада!
Он смотрел ей вслед, как она идет в этом своем невозможном бикини, загорелая, похожая на зрелый персик. Кажется, тронь ее, и потечет сладкий сок, даже странно было, почему над ее головой не вьются сладкоежки-осы и пчелы. И эти волосы длинные, а раньше-то все под пацана стриглась да и похожа была на пацана — тощая, узкобедрая, безгрудая.
Когда она издразнив его в пух и прах, теряла к нему всяческий интерес, отворачивалась и с лязгом уносилась на раздолбанных роликах — в узких брючках из хлопчатобумажной серой ткани в узкую полоску, в бумажном же дешевом свитерке с коротковатыми, растянутыми на локтях рукавами — девочкой она не выглядела ни одной секунды. А он оставался на месте и смотрел ей вслед, вечно он смотрит ей вслед — вот и сейчас смотрит, как она уходит, вся в золотом свечении зноя, окутанная зноем, как коконом, в который ему не проникнуть никогда.
Он с досадой бросился в воду и яростно поплыл от берега, твердя на каждом гребке: «Черт, черт, черт!»
- Эй, парень, - донесся до него усиленный мегафоном голос спасателя, - не заплывай за буйки, оштрафуем!
- Черт, черт, черт! - повторял он, не слушая, - Черт, черт.

"ТЕХАС"

ВЕЛОСИПЕД В СУМЕРКАХ.

"АКАЦИЯ"