| |
[Oct. 6th, 2004|12:02 pm] |
Мим – воплощение души
Открывая международный фестиваль «Мимолет», его директор Валерий Шевченко пообещал публике: «Вы познакомитесь с искусством, которое пытается без слов сказать правду». По-моему, гениальная формула. Сказать правду. Без слов. Не я одна, вся журналистская братия хотела бы сейчас овладеть таким искусством.
«Мимолет» проходит в седьмой раз. Раньше он гнездился в Иркутске, где В.Шевченко руководил своим театром, теперь начал странствовать.
Традиционно фестиваль пантомимы не ограничивается стенами залов, конкурсным показом, он выходит на улицы, ввинчивается в толпу. Тюменский фестиваль начался парадом мимов. Шли от цирка с шарами и флагами, изумляя прохожих. Мимы выглядели и действовали так, словно с Луны свалились или высыпались только что из воздушного шара, где счастливо пребывали до сих пор, и еще сохраняют нездешнюю беспечность. Они дружелюбно смотрели вокруг, преувеличенно радовались и огорчались. Можно было бы сказать, что мимы вели себя как дети, но настоящие дети рядом с мимами казались зажатыми, конфузились, некоторые пугались. Зато на лицах рабочих, чьими силами обновляется наш бульвар, и цыганок, покинувших рабочие места у ЦУМа, чтоб поглазеть на шествие, светилось первобытное счастье.
Парад обрел масштаб у рыночного фонтана, здесь к разношерстным мимам присоединились актеры на ходулях из белорусского театра «Инжест», но, к сожалению, здесь же праздник прервался, поскольку тюменцы не последовали за шествием дальше, к «Арт-паласу» и ДК «Геолог». Да и погода не благоприятствовала веселью (по крайней мере, культурному веселью).
Почти все участники фестиваля выступили с концертными номерами на сцене ДК «Геолог» перед первым конкурсным показом. Меня изумила широта пантомимической палитры. Сургутский «Гротеск» и ереванский «Овасис» разыграли клоунаду, Надежда Соколова из московского шапито «Коха и Ко» рисовала моментальные портреты зрителей (причем не подсадных), новосибирский «Жест» представил мимическую анимацию, белорусский «Инжест» соединил пластику с площадным театром.
Непосвященному трудно определить границы жанра: где же начинается пантомима и где она заканчивается?
«Это искусство особое, вечная лаборатория и экспериментальная база театра», - объяснил Илья Рутберг, занимающийся пантомимой с 1954 года, президент Российского центра пантомимы. Илья Григорьевич председательствует в жюри тюменского «Мимолета». В иркутском участвовал пять раз. Я спросила, изменился ли фестиваль, есть ли разница в реакциях зала? Илья Григорьевич ответил, что профессионально подготовленный зритель («Потому что зритель – тоже профессия») влияет на лицо фестиваля, и тот же материал, который показан в Тюмени, в Иркутске смотрелся бы по-другому, но и тюменского зрителя Рутберг похвалил: восприимчив и реагирует, по сути, правильно. «Публика откликалась на талантливые, достойные, умные вещи». Бывает иначе. Память Ильи Григорьевича хранит «эксцессы, когда во время лирической сцены звучали похабные реплики из зала». Такое случалось в Иркутске, городе театральном, в отличие от Тюмени; такое случается и в Москве. Пошлость не знает географии, стремительно завоевывает новые пространства, в первую очередь благодаря телевидению. А пантомима, как сказал Илья Рутберг, «расцветает на иных полях».
Елизавета ГАНОПОЛЬСКАЯ |
|
|