| Трагедия пикирует в комедию |
[Aug. 27th, 2005|11:39 am] |
Гастроли Свердловского академического театра драмы прошли на сценах тюменского драмтеатра и тюменской филармонии.
Это были так называемые «большие гастроли»: показано шесть спектаклей, в полных декорациях, костюмах, световом и музыкальном оформлении, задействована значительная часть труппы. После развала старой театральной системы такие выезды случаются редко, их заменили малобюджетные проекты, антрепризы с участием трех-четырех актеров, минималистской сценографией, или, в лучшем случае, разовые показы крупных постановок.
Нынешний визит стал продолжением знакомства. Свердловский академический театр драмы памятен тюменцам по спектаклю «Привидения», сыгранному в 2000 году на фестивале «Золотой Конек», затем свердловчане привозили еще несколько постановок, в том числе «Поминальную молитву» по Г.Горину, которая многих зрителей потрясла, а те, кто потрясен не был, признал, что «это очень симпатичный спектакль».
Репертуар САТД разнообразен, если судить по названиям, перечисленным на официальном сайте, однако гастрольная афиша представила в основном легкий жанр – комедию. Комедия пользуется наибольшим спросом у публики, позволяет обеспечить сборы. На первый взгляд, гостям нечего стыдиться, они привезли классику: «Женитьбу Бальзаминова» по Островскому, «Идеального мужа» по Уайльду, «Старшего сына» по Вампилову, «Счастливого рогоносца» по «Мандрагоре» Макиавелли. Также рискнули показать неординарную премьеру «The playboy, или Удалой молодец – гордость запада», трагикомедию, поставленную известным режиссером Дмитрием Астраханом по пьесе Джона Миллингтона Синга. Недоумение вызывает лишь одно название - «Он, она, окно, покойник» по пьесе Рэя Куни «13-й номер». Присутствие Куни в репертуаре академического театра свидетельствует о том, что рыночный интерес возобладал над хорошим вкусом.
Можно догадаться, что САТД переживает не лучшие времена. Спектакли подтверждают догадку. Есть опытные, талантливые актеры, умеющие проживать роль. Есть колоритные эпизоды. Есть приятные глазу художественные решения. Публика принимала гостей хорошо, благодарила стоя, собирались почти полные залы, и мало кто уходил после антракта. Однако в целом театр разочаровал. Да, лучше некоторых, но не понятно, зачем он существует, какую цель перед собой ставит. Поддерживает традиции или только штаны?
На «Счастливом рогоносеце» хотелось заткнуть уши и закрыть глаза. Невыразительная музыка, пение под фонограмму. Цыганские пляски. Немотивированный, неостроумный конферанс. Юмор только ниже пояса. Декорации и костюмы с претензией, притом с рукава героини свисает нитка, пышный парик съезжает, обувь разномастная, изношенная. Параллельные линии сюжета замедляют ход действия, присутствие второстепенных и третьестепенных персонажей не мотивировано. Главная линия смутила явной аморальностью: красавчик Калимако возжелал чужую жену, мошенник Лигурио (пластичный, обаятельный актер Вячеслав Хархота) и сластолюбивый священник Фра Тимотео (исполнителя роли Бориса Горштейна, игравшего девять лет в тюменском драмтеатре, публика встретила аплодисментами, одарила цветами и криками «браво») помогли красавчику обмануть старого мужа, и все очень рады, предвкушая грядущее блаженство молодых, которые поженятся после кончины старика. Режиссер-постановщик Владимир Рубанов, главреж театра, или не нашел, или не пытался искать современное обоснование этого сюжета, решив, по-видимому, что пьеса, переведенная на рельсы мюзикла, покатится сама, легко и весело, что публика, одураченная песенно-танцевальным аттракционом, простит спектаклю всю его нелепость.
Эстрадное веселье на костях классики перестало считаться хулиганством, превратилось в штамп и не шокирует публику. Редкий постановщик избежит анахронизмов, ловя свежего зрителя на старую пьесу. И надо признать, иногда такое решение оказывается удачным. Константин Ларченко стилизовал «Старшего сына» в духе 60-70-х годов прошлого века: песни задают ритм и настроение, кавээновские шутки и пантомима помогают избежать излишней сентиментальности. Другое дело, что боязнь постановщика перед эмоциями не позволила развернуться драме, в то время как актеры пытались изобразить именно драму, пьеса вела их за собой. Без непрерывного психологического существования в роли актеры слишком резко, истерично стартовали в страсть.
Дмитрий Астрахан в «Удалом молодце» мог бы обойтись без цирковых номеров, но не удержался от соблазна. Сюжет Синга требует адаптации: молодой человек убил отца (думает, что убил), благодаря чему становится героем, кумиром деревни, где он нашел приют, спасаясь от погони. Здесь проглядывает и национальная специфика, и социальный пафос, однако режиссер нивелировал трагедию шутовством, ирландцы у него ряженые (впрочем, костюмы Оксаны Бакеркиной заслуживают похвалы), так что зрителям приходится домысливать идею пьесы в отсутствие эмоционального погружения. Тем не менее «Удалой молодец» - самая сильная постановка гастрольной афиши./lj-cut> |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}