Записки мизантропа's Journal

Допрос свидетельницы в суде

Следующий свидетель — Екатерина Владимировна Бобкова — высокая девушка около 30 в обтягивающей водолазке. Подсудимые ей знакомы, неприязненного отношения к ним нет. Потерпевших знает только по фамилиям.

Бобкова рассказывает, что с Кокориным-младшим и Протасовицким познакомилась в тот вечер, а Кокорина-старшего и Мамаева знает лет семь.

Свидетельница рассказывает, что в тот вечер отдыхала в клубе вместе с друзьями и некоей Лолой. Она была за одним столиком, подсудимые — за другим; они подошли поздороваться, и Екатерина с Лолой присоединились к ним. Пили виски с колой.

— «Мерседес» стоял у входа. Водитель сидел в машине. Ребята вызывали такси. Мы стояли, девушка хотела сесть в машину, тут вылетает из машины мужчина, типа, если вы с этими петухами, то петухов я не вожу. Она подумала, что это такси: «Мерседес» же, бывают такие такси. Она вышла раньше, мы вышли следом, — рассказывает свидетель.

— Никто из подсудимых к машине не подходил?

— Не помню. Она выбежала в ужасе, что ребят назвали петухами.

— Это ей показалось оскорбительным?

— А что, это не оскорбительно?

Свидетель продолжает: следом Паша вышел узнать, кого водитель назвал петухами. Потерпевший вышел из машины и начал орать. У него вновь уточнили, кого; он ответил: «Вас!». «Так настырно говорил», — говорит Бобкова. — Согласитесь, я бы за сестру убила.

— А я бы нет, — отвечает прокурор.

— А я бы убила.

— Какие вопросы странные, просто подтасовка. Откуда можно видеть, кто кого ударил. Могу судить только по видео, там же видно, что водитель ударил первым, — не выдерживает свидетель в ответ на очередной вопрос прокурора про драку у клуба «Эгоист».

— Водитель на ваших глазах убегал?

— На его месте я бы убежала. Но он бежал, остановился и повернулся.

— За ним кто-то бежал?

— Наверное, бежали. Он почему-то не давал заднюю и продолжал стоять на своeм. Я расплакалась, и в этот момент меня жалел Саша. Мне стало его [водителя] жалко, дурак-человек, не убежал. Если тебе страшно и ты переживаешь за свою жизнь, то беги. Почему он имеет право обзывать людей? Любой может оскорбить, а в морду я ему дать не могу?

— Вы подошли к водителю?

— Да, легла на него.

— Зачем?

— Чтобы все закончилось.

Свидетельница рассказывает, что помнит, как она шла туда, где была драка, и потерпевший махался и упал: «Он упал, я легла на него, ребята отошли. Я с одной стороны сначала подошла, мне сказали: "Пуговка, не лезь". Потом второй раз подошла, легла. [У потерпевшего] кровь была на лице.

— Он что-то говорил?

— Как он может говорить? Человек лежит, у него кровь из носа, что он должен говорить? «Вы такая хорошенькая» или что?

— Когда [водитель] к машине подошeл [после драки], что было? — продолжает допрос прокурор.

— Они начали разговаривать.

— Кто — они?

— Ребята.

— Кто?

— Мамаев, Кокорин Александр и, наверное, другие.

— Что они говорят?

— Они спросили, хочет ли он ответить за свои слова. Он сказал, что не собирается. Драки вроде больше не было, он сел в машину.

— В вашем присутствии машину кто-нибудь бил?

— Не помню. Я, наверное, бегала своe пальто забирала.

— Перед Кокориным-старшим на колени не вставали, не просили пощадить водителя?

— (смеeтся) Нет, такого не помню.

Прокурор продолжает допрос свидетеля.

— Как уехал этот водитель?

— Не помню, это была вспышка огромная, полгода уже прошло.

— После драки вы куда поехали?

— в «Кофеманию». Мы пошли в угол, чтобы никому не мешать, и сели в угол. Мы сидели, не могу сказать, что мы были шумны. Пришeл Пак, сел за столиком рядом. Конечно, все были на эмоциях, но никто вызывающе себя не вел, даже эту тему не поднимали, что произошло до этого.

— Вы к Кокорину испытывали влечение?

— Я лесбиянка, я не испытываю к мужчинам влечения.

— Вы на него сверху садились?

— Садилась.

— Вы целовались, когда на нем сидели?

— Не знаю.

— На колени опускались?

— Голову положила.

— Поступательные движения совершали?

— Нет.

— Когда вы присели сверху, Пак уже был?

— Четко по моментам сказать не могу.

— Помимо вас, кто-то сверху на Кокорина присаживался из мужчин?

— Я не знаю, — свидетельница громко засмеялась.

Она продолжает: Пак сидел с недовольным лицом, при этом обвиняемые ему не мешали — они «просто встали встали и стали петь песенку "Гангнам Стайл"». Следом потерпевший встал, закрыл ноутбук и спросил, над ним ли смеются. Протасовицкий ответил: «Вы простите, но похожи на певца».

— «А вы похожи на кучку ****** [баранов]», — процитировала Пака свидетельница. Следом, говорит она, Александр Кокорин встал и спросил, кого он назвал ******* [баранами].

Судья просит свидетельницу не выражаться в зале — по подсчету корреспондента «Медиазоны», она произнесла слово ****** [бараны] и его производные около семи раз.

— Мне кажется, это все очень странно, вам самим не кажется? — вдруг обращается к судье Бобкова.

Затем она продолжает: Кокорин ударил Пака стулом, куда — не видела.

— Пак сидел, Саша хотел к нему сесть рядом. Само собой, ребята все встали, они пытались Сашу убрать.

— Правильно понимают, что весь вечер Сашу пытаются от кого-то отвести?

— Почему? В первой драке он не участвовал.

— Посуду кто-то бил? — продолжает допрос прокурор.

— Я. Психанула. С детства не люблю, когда на меня кричат. Я потом в «Кофеманию» пришла, сказала, что могу оплатить.

— Вам кто-то что-то передавал, что вы втирали в десны?

— Я наркотики не употребляю, я и так слишком волшебна.

— Я не сказала «наркотики».

— Я живу в XXI веке и понимаю, что в десны втирают.

Бобкова жалуется, что следователь орал на нее, не пускал адвоката и говорил: «Вот кого сажать надо».

— Сначала он сделал очень нехороший протокол, пытался подсунуть какую-то не ту информацию, чего я не говорила. Если бы не адвокат, я бы черт знает что там наговорила, — сетует свидетель.

— Как можете Кокорина охарактеризовать?

— Святоша. Мы четыре года не виделись.

— Взрывной?

— Ангелочек. Добрый мальчик, отзывчивый.

— Вы переживаете за него?

— Ну а как не переживать. Но это не влияет на то, что я говорю правду. Мне нечего скрывать.

У прокурора больше вопросов нет.

Теперь вопросы задает адвокат Ромашов. Бобкова отвечает ему, что между обвиняемыми и потерпевшими была «обычная уличная драка, такие я вижу каждый день».

Адвокаты расспрашивают ее, мог ли Пак пересесть. Она говорит, что «Кофемания» была полупустой.

— У него было очень недоброе лицо, он был недобро настроен. Когда он ноутбуком хлопнул, у меня было ощущение, что искры из глаз полетят.

Адвокат Барик уточняет, бил ли Соловчук Кирилла, когда остановился после того, как убегал.

- Да, подтверждает она, и утверждает, что у Кирилла была разбита губа

Судья спрашивает, кого конкретно оскорбил Соловчук.

— Ребят.

— То есть, не конкретного человека?

— Я не знаю. Можно я скажу, что я не знаю?

— Вы сами видели, кто наносил удары Соловчуку и чем?

— Не знаю.

— В потасовке кто участвовал?

— Саша не Кокорин, Паша и Кирилл.

— Кто против них был?

— Водитель. Изначально было так, что с ним не все начали драться. С ним пошел разбираться Паша Мамаев. Водитель ударил Пашу, подлетели остальные ребята, они стали защищать Пашу — он же маленький. Он же обозвал, Паша подошел спрашивать, тот ударил Пашу, Паша ударил его, подбежали остальные, а кто что там делал, я не знаю.

Прокурор просит огласить показания из-за противоречий. Мамаев против: он отмечает, что они уже полгода сидят, и, если прокурор так дальше будет подходить, то полгода еще просидят: «Или, может, ей читать нравится, я не знаю». Суд ходатайство удовлетворяет.

Подсудимые просят посмотреть видеозапись допросов — они записывались на видео. Судья отвечает: в протоколе это не указано, и просит их прекратить. «Мы уже полгода прекращаем», — бурчит Мамаев.

Прокурор начинает читать показания. Там говорится, что в клубе Бобкова пила виски с яблочным соком, встретила знакомых футболистов. В семь утра решили поехать перекусить. На улице Мамаев спрашивал, кого Соловчук назвал петухом. Кто кого первым ударил, свидетель не знала, она спросила одну из девушек, что случилось; та ответила, что мужчина сказал, что никуда ее не повезет, потому что она с этими петухами.

— Я такого не говорила, — пытается прервать прокурора Бобкова. Та продолжает читать ее показания:подбежала к мужчине в пальто, кто-то обнял и увел в машину, дальше поехали в «Кофеманию». За соседним столом сидел мужчина, он через какое-то время сделал нам замечание, что мы громко себя ведем. На это ему сказали, что он похож на певца из клипа «Гангнам Стайл».

В протоколе также упоминается, что она, чтобы успокоить какого-то мужчину, вылила на него виски с соком.

«Я стала кричать: "Хватит, прекратите", чтобы предотвратить избиение Соловчука. В этот момент меня кто-то взял за волосы и оттащил. Я подошла с другого бока и легла на Соловчука», — говорится в других показаниях Бобковой о драке возле «Эгоиста».

В протоколе допроса также упоминается, что свидетель била в «Кофемании» посуду, так как не могла найти свой телефон.

— Вы показания подтверждаете?

— У меня нет в лексиконе слова «избиение», я его не употребляла. Следующие показания были более осознанные.

— Вы показания подписывали?

— Да.

Прокурор снова просит показать свидетельнице подписи. Та спрашивает, зачем, она ведь подтвердила, что подписывала.

— Давайте посмотрим, мало ли за вас кто-нибудь сделал, — язвит обвинитель.

Свидетельница утверждает, что несколько протоколов подписывала не она.

Адвокат Кокорина Андрей Ромашов спрашивает, как следователь показывал видео драки — с диска или нет? Бобкова говорит, что он открывал различные папки на компьютере и запускал.

— Следователь на меня кричал: «Ну ты же видишь! Ты что, слепая?» Они с адвокатом Стародубовым разговаривали, что вместе учились еще. Следователь еще говорил, что ты можешь быть посажена на 15 суток за то, что ты хулиганка. А еще спрашивал что я употребляла, угрожал на анализ отвезти <...> У него было отношение, что я собака какая-то и должна сидеть лаять. Я лаять не стала, — говорит Бобкова.

Судья Абрамова уточняет у свидетеля, что не так с показаниями. Та отвечает, что следователь давил на нее при первом допросе.

Больше вопросов к Бобковой нет, ее отпускают.

ОТСЮДА