Живые записки Антона Носика's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
Wednesday, May 1st, 2013
| Time |
Event |
| 9:53a |
Ни ломать, ни строить «Известия» пишут, что в Администрации президента РФ зреют новое говнопрожекты на тему уголовной ответственности за контент в Интернете. С оглядкой, смешно сказать, на зарубежный опыт. Это в последний год уже устоявшаяся такая практика: через «Известия», со ссылкой на анонимный источник в Администрации, вбрасываются разнообразные страшилки о новых планах закручивания гаек. Видимо, с целью посмотреть на резонанс. Впоследствии многие из этих страшилок не находят подтверждения. Но это никого не смущает, потому что от репутации издания всё равно не убудет. По поводу регуляции Интернета моё мнение остаётся прежним. Реальный выбор в российских условиях — из двух возможностей. Интернет можно либо запретить целиком, либо расслабиться и смириться с его существованием. Полумеры в китайском духе для РФ не годятся, потому что Россия — ни разу не Китай. У китайцев их Великая стена — не в серверах, а в головах. А у нас в головах — разруха. И все до сих пор испробованные рецепты цензурирования Сети — список Минюста, список Роскомнадзора, список Охренищенко, дело Терентьева, далее везде — продукты той самой разрухи. Когда люди готовы сколько угодно дров на ломать, не готовы лишь спросить себя, зачем они это делают. Ради какого полезного результата. К сожалению, то же относится и к любым конструктивным затеям, вызревающим в высоких кабинетах. | | 10:14a |
CTR минувшего тысячелетия Иногда, натолкнувшись на какую-нибудь классическую цитату из истории рекламного бизнеса, невольно поражаешься, какая лёгкая была у людей жизнь в недалёком прошлом. Вот, например, Огилви рассуждает о важности заголовков: В среднем в пять раз больше людей читают заголовки, чем основной текст рекламного объявления ( On the average, five times as many people read the headline as read the body copy) Вдумайтесь в эту цифру, потому что на нашем современном языке то соотношение, которое Огилви оценивает в 1:5, то есть в 20%, называется CTR. В Яндекс.Директе, как мы помним, допустимый минимум CTR составляет 0,1% — в 200 раз ниже того уровня, о котором предупреждал классик. Интересно, каков был бы сегодня CTR у знаменитых слоганов Огилви. | | 12:55p |
Первого мая псто: игра в классы Одна из самых чудовищных глупостей марксизма (не только в его "извращённой" последователями версии, но и в первоисточниках, начиная с пресловутого «Манифеста») — учение о классовой борьбе как основном содержании исторического процесса. Это учение оставалось в высшей степени востребованным на протяжении всего XX столетия по одной простой причине. Химера классовой борьбы — чрезвыйчайно удобный инструмент для любого автократического режима, позволяющий оправдать угнетение, преследование и ограбление любых меньшинств на радость большинству. В прежние эпохи для тех же самых нужд использовались расовые конфликты и религиозные разногласия, но после Второй мировой по этому поводу в цивилизованном мире случились некоторые подвижки. По сути дела, рассуждения о классовой борьбе на сегодняшний день осталась единственной легальной формой ксенофобской пропаганды в развитых странах. Стоит на одну минуту вдуматься в само понятие "классовой борьбы", как станет ясно, что эта глупейшая придумка ни на что другое и не годится, кроме стравливания между собой различных групп населения (вернее, натравливания наименее образованной части общества на условных "богатых"). Весь секрет популярности покойного Чавеса состоял в том, что он умел порадовать нищих и необразованных жителей венесуэльских трущоб известиями о том, как власть прессует богатых и отбирает у них бизнесы. И в самом деле, порадовать бедняка известием о неприятностях у богача — много проще, чем дать этому самому бедняку надежду на улучшение его собственной участи. Но если мы попробуем применить демагогию "классовой борьбы" к реальной общественно-экономической жизни, то сделать это будет чрезвычайно затруднительно. Потому что само по себе деление людей по отношению к собственности на средства производства — ничуть не более осмысленное упрощение, чем поделить всех граждан на антагонистические группы по цвету пуговиц или шнурков на ботинках. В реальности один и тот же человек в современном обществе может спокойно оказываться в разное время суток по разные стороны этой фиктивной баррикады. Наёмный работник парикмахерской — очевидно, пролетарий, чьи экономические интересы обязаны идти вразрез с интересами его салона. Если салону необходимо, чтобы клиенты оставались довольны и приходили ещё — значит, парикмахеру должно быть выгодно, чтобы они зарекались прийти сюда в другой раз. А в выходной день тот же самый парикмахер стрижёт на дому, и тут уже он — буржуй, собственник своих ножниц и фена. А если он после домашних стрижек вызвал домработницу для уборки, то она, как эксплуатируемый классовый антагонист, должна быть заинтересована в том, чтобы он поменьше зарабатывал, принимая клиентов на дому. Зато в будние дни, когда этот парикмахер трудится на буржуя-эксплуататора в салоне, домработница должна быть с ним классово солидарна, и желать ему заработать побольше, трудясь поменьше... И уж совсем страшно себе представить, как могла бы выглядеть жизнь в компании «Яндекс», если бы идиотская химера классовой борьбы когда-нибудь материализовалась в действительности. В «Яндексе», как мы помним, трудятся несколько тысяч человек. При этом у одних сотрудников есть акции компании, у других — опционы, у третьих — ни того, ни другого. Первые, очевидно, капиталистические эксплуататоры, последние — угнетённый ими пролетариат, а среднюю категорию даже не понятно, куда отнести. При этом «Яндекс» торгуется на NASDAQ, то есть собственником его акций может стать любой желающий, в любое время дня и ночи. Так что любой угнетённый пролетарий на деньги, полученные от угнетателя, может сам им стать. А любой угнетатель, надумав, скажем, прикупить себе квартиру, машину или какую-то другую дорогостоящую собственность, пойдёт и продаст свои акции. При этом он, по логике классовой борьбы, сам превратится при этом в угнетаемого. Сколько я ни пытаюсь представить себе такого сферического пролетария в вакууме, у которого с каждой покупкой или продажей акций сразу меняется мировоззрение и отношение к диктатуре пролетариата, воображение моё буксует. Может, где-то на свете и впрямь существуют такие гоблины, у которых вся система ценностей и взглядов в любое время определяется исключительно тем, покупает он в данную минуту, или продаёт. Но, к счастью, на жизненном пути мне такие уроды не попадались, поэтому я затрудняюсь поверить, что весь ход мировой истории определялся исключительно ущербностью их сознания. | | 2:05p |
Член, которого нельзя называть Арина Холина в Снобе написала текст о том, что у носителей русского языка не получается обсуждать интимные подробности своих романтических отношений, потому что для этого нет подходящего словарного запаса. Одни выражения коробят чрезмерной вульгарностью, а от других, наоборот, разит формалином. Наблюдение верное, до известного предела. У нас — не в языке, а в обществе — отсутствует консенсус по поводу таких слов, какими можно было бы обсуждать эту тему, скажем, в печати или на телевидении (помните бессмертное "в СССР секса нет"?). Но, если честно сказать, в российском обществе консенсус в принципе редкий гость. А если есть желание обсуждать половой вопрос в узком кругу друзей, то выбор лексики — банальное дело вкуса. В одной компании уместней простые слова из Даля, в другой — затейливые иносказания высокого штиля. Выбор в любом случае не просто возможен — его даже не составит труда развёрнуто обосновать, как сделал когда-то Горчев. Так что на самом деле откровенным разговорам у нас мешает не бедность лексикона, а княгиня Марья Алексевна, засевшая глубоко в национальной подкорке. Ещё Арина радуется урокам сексуального воспитания в английских школах. И тут уж как не вспомнить эпизод из главного шедевра Монти Пайтона: Но я отвлёкся от вопроса, который хотел задать. | | 8:36p |
Deutschland über Alles Всего два вопроса на ночь глядя. 1. Вы это видели?! 2. Как сказать по-испански «Такой футбол нам не нужен»?
|
|