| 10:28a |
Брат-3
Нет, я, разумеется, в курсе, что это избитый жанр. Но тут, мне кажется, можно сделать исключение.
Торможу в ночи мотор. Приличная какая-то бричка. Кажется, «Мазда». За рулем — громадный брюнет. Договариваемся.
Играет Наггано, и это, скорее, хорошо.
Колесничий пытается завязать разговор. Что-то там про машины и разных негодяев, которые не умеют их водить. Но берутся. Какой-то черт. На «Мазератти». Въехал под электричку.
Я равнодушен к машинам. Абсолютно. Может, оттого, что дедушка очень машины любил, а я дедушку не очень. К стыду своему. Не важно. В общем, поддакиваю вяло. Разговор не клеится.
А вот у него был спорт-кар. «Ауди». А5. До трехсот восьмидесяти мог разгоняться. Но он же не гонял. По городу, по крайней мере.
Триста восемьдесят? Всего? Не пятьсот? Ну, надо же.
- Но он живой остался. Черт этот. Я видел. Ангелы-хранители у него хорошие.
Я все равно молчу. Ангелы, конечно, интереснее автомобилей, но про них предпочтительнее стихами.
- У него хорошие, но мои лучше.
Я все-таки не выдерживаю.
- Вы бы своих ангелов не провоцировали. Вдруг они обидятся на лесть и что-нибудь такое выкинут.
- Да нет. Я точно знаю. На меня в прошлом году покушение было.
Ночь, лень. Я все равно молчу.
- Сорок восемь ножевых, три трепанации черепа, - не сдается таксист.
Мне почему-то кажется, что он сейчас объявит: «Я Олег Кашин, слышали про такого?» Дурацкая мысль, и ситуация будет совсем уж дурацкая, ну, так ночь же, лень.
(В скобках, опережая события: боже, какими мы были наивными).
Ладно, мы ж гуманисты. Я включаюсь в разговор.
- Кто вас так?
- Таджики. Пять месяцев в коме. Очнулся, а надо мной хирурги стоят, языками цокают. Никогда, говорят, брат, такого не видели. Не знаем, как ты выжил.
Долгая история про то, как таджики попросили выбить долг из бесчестного прораба, а потом, чтобы не делиться, попытались убить. После пятимесячной комы герой сериала отправляется в Таджикистан, находит обидчиков и «закапывает их», что бы это ни значило.
Наверное, я все равно потрясенным не выгляжу. Ну, закопал. С кем не бывает. И в ход идет последний козырь.
- Вас как зовут?
- Иван.
- А меня Махмуд. А если целиком — Махмуд Ахматович Кадыров. Слышали, наверное?
- Да, определенно, знакомая фамилия.
- Рамзан — мой младший брат. Но мы не общаемся.
- Говорят, ваш младший брат неплохо живет. Мог бы помочь.
- Да, но у нас строго. Младший должен прийти к старшему, и спросить: - Махмуд, чем я могу тебе помочь? Он не приходит. А я к нему точно не пойду.
- Ну, не знаю. У вас свои обычаи, конечно, но я бы попросил помощи у младшего брата. В сходной ситуации. Хотя, может, у вас и так неплохо все.
- Ну, как неплохо. На двух работах. Ночью вот бомбила, а днем я нейрохирург.
Оппа.
- Как же вы? Руки с недосыпа не трясутся? В мозгах-то ковыряться — ответственное дело.
- Сплю два часа в день, хватает.
Я расплачиваюсь. Выхожу зачем-то не на своей улице, кварталах в двух от дома. Иду, любуюсь снегом, и думаю о безднах человеческого одиночества. Собираюсь закурить, и вспоминаю, что брат-нейрохирург расстрелял все мои сигареты, пока рассказывал о нравах и обычаях гор. |