| 12:11a |
Ужин
Богач - это тот, у кого есть еда, когда рту астматически не хватает слов
И фонарного мёда, густо стекающего с обгоревшего неба.
И за ужином оборачивается соусом целая тысяча островов,
И упитанные баклажаньи холмы укрывает рыжим кленовым снегом.
Нет, неправда - девятьсот девяносто девять; один извернулся, уплыл
К синеглазым русаломеям, выныривающим из смолы,
Космоагоническим мифам, что подбитыми самолётами ввинчиваются в эпидермис Земли...
Как солёный груздь по тарелке, мы гоняли этот тысячный остров, да поймать не смогли.
А пивной набор так доверчиво огорчился, не найдя своего предназначения на столе,
Что, в целлофан завернувшись обиженно, стал обычной солёной сёмгой:
Если даже капля пива не отразилась в окуджавском тёмном стекле,
Впору мир оттолкнуть стеной, пусть прозрачной и невесомой.
С кислой миной наблюдает за происходящим холодный красавец тан.
Он поэтцетера: в каждой капле цветком Хиросимы раскрывается пустота.
Он не зря мне созвучен, не зря коклюшками с рифмой переплетён:
Прячет тадеум ядовитэ любой неприметный словесный бутон... |
| 1:33a |
Стиш
Сижу, нахохлившись, зажмурясь -
Тепла комок.
А за окном - ночная хмурость,
Туманный мох;
А за окном - немая осень...
Вернись сперва
Совой в Афины, где не спросят:
"Comment ca va?";
Потом - полярною совою,
Мячом в кольцо,
Где тьма укроет с головою...
Не прячь лицо,
Идя сквозь тусклые метели
В лиловой мгле
К певучей древней колыбели,
Огню, золе... |