maaddi's Journal

ПАСХА НА ЮГГОТЕ

Наступает Пасха.
Признаки прихода ее в наш мир, скорлупы которого медленно покрываются трещинами, как все то же «красное яичко» - с каждым годом, все более и более гротескны.
По НТВ – показывают анонс передачи про изгнание бесов – в страстную неделю, «Изгоняющий Дьявола». Священники и журналисты по радио рассказывают о нюансах и особенностях. Газеты – пишут о том, что в городе проводятся благотворительные аукционы по продаже расписных безделушек от культовых художников. Ряд «топовых блоггеров» - пиарится на околопасхальных темах. В магазинах – пропадают дрожжи и яйца, однако – появляются некие «кексы», произведенные в Литве и Белоруссии, до боли похожие на куличи…
Мы же – занимаемся тем, что тесто на эти самые куличи – замешиваем, и параллельно – немного размышляем о Пасхе. Не хочу сейчас говорить о лицемерии, о пьянстве, о продажных священниках и все такое прочее. Для этого – существуют и другие дни. Равно – как есть другие дни и для теологических размышлений.
Сейчас – наступает особое время. Началось это Празднование – задолго до христианства. И будет продолжаться этот Праздник – и после того, как последний православный исчезнет с лица Земли.
В нашей семье – это всегда был праздник, к примеру. Тихий, домашний. Камерный, что ли, без «лютой молитвы о стену лбом» и всего прочего. Конечно, в то время, когда я был еще достаточно мал, чтобы безоговорочно верить любым божествам, все наполнялось неким ожиданием Чуда. Сейчас, когда я замешиваю тесто, жена помогает просеивать муку, и мы выбираем правильные пропорции этого алхимического предмета, изготавливаем, так сказать, «божественное тело» - все так же наполняется смыслом. Но смысл этот – какой-то по-бытовому тяжеловесный.
В детстве же все было по-другому. Бабушка пекла куличи. Разноразмерные, стояли они, уже готовые, около печки – на небольшой прямоугольной тумбочке, накрытые белой скатертью. И под скатерть на них – была белая глазурь. Светлыми пятнами, словно снег – горные вершины, покрывала она черные верхушки высоких куличей. Намазывалась эта белая глазурь на них – не руками и не ложкой. В верхней части печи, в той внутренней ее части над большой чугунной крышкой-плитой, рядом со вьюшкой, лежало крыло. Там, в тепле, где у нас всегда сушились сухари для жившей во дворе псины. Там, куда складывали мои молочные зубы для того, чтобы их «унесли мышки». Там – лежало крыло. Куриное крыло, «помазок», которым и мазалась выпечка – и пироги, и куличи. Сейчас бы я, со всем присущим мне пафосом, сказал – «это было крыло ангела»… Однако – тогда не было еще во мне всей этой чепухи. И куриное крыло – было просто высушенным куриным крылом, которым наносилась белая глазурь – на коричневое, подрумяненное дрожжевое тесто.
И вот – они, эти куличи, стоят в солнечных лучах, около печки. На газовой плите (а централизованного газа тогда не было – были большие красные баллоны с надписью «ПРОПАН») – булькает кастрюля с луковой шелухой. Почему на газовой плите? Потому, что печь уже остыла, и если ее опять затопить – то дома станет невыносимо жарко – тепло с гудением и бульканьем побежит по трубам (эдакое «ноухау» – печное/водяное отопление одновременно). В нее, в эту кастрюлю, опускаются сырые яйца, которые потом – из нее же и вынимаются. Были белые – стали золотистыми и оранжевыми. А еще, когда луковой шелухи почему-то не оказывалось – мы красили яйца зеленкой. Получалось неплохо. Несмотря на то, что не было этих красителей, термонаклеек и прочего.
Часто – на Пасху приходили гости. Раз или два, я помню, даже откуда-то доставали гуся – зажаривали его. В четверг перед Пасхой – топили баню. А до того, как мы построили баню – все ходили в общую, в «общественную», расположенную от нашего дома квартала за три. После возвращались домой всей семьей. Я – шел по городу, сжимая в руке стеклянную бутылку «Саян» и смотрел на тополя – казавшиеся мне невероятно огромными в теплом апрельском воздухе. Небо на Западе было цвета этикетки на склянке с лимонадом – желтым и сиреневым. В те минуты я порой, кажется, был даже по-детски счастлив. Как и в моменты, когда воздух в доме – наполнялся «пасхальным» запахом дрожжей, теста и луковой шелухи.
К чему я это все.
А я все это – к тому, что иногда – простые, обычные, ничего, казалось бы, не значащие традиции, повторяющиеся с чистотой и непритязательностью, без какой-либо гнилой и глупой «метафизики» - значат куда больше, чем все эти стояния во церквях, стигматы и песнопения. Тем более – в той ситуации, какая сложилась сейчас в мире. Да и в нашей стране в частности.

Ну, и напоследок, чтобы окончательно порадовать тех, кто имел неосторожность все это прочитать до конца - небольшой рассказ. Старый, очень старый. Года 2006 еще, как мне кажется. После того, как я перестал писать – любое свое произведение я оцениваю весьма критично. Этот же – как мне кажется, более всего подходит к «пасхальной» тематике. Конечно, не совсем, но все же. Я долго бился над его названием, помнится. Так и не придумал ничего подходящего. По крайней мере – то, которое у него есть сейчас – мне не нравится. Поэтому – выкину - ка я его здесь без названия... Или – назову все это просто – «Песня».

Там про тентакли и тому подобное междумирье.

И – да, всем счастливой подготовки к Пасхе.

( ПЕСНЯ )