Психоанализ. Я сегодня ездил в музей декоративно-прикладного искусства на метро, а возвращался уже на троллейбусе, где разговаривал с коллегой о первичной социализации личности. Ненароком вспомнил, как моя первичная социализация происходила - в советских яслях в компании с тётей Таней, и тётей Валей - воспитательницами. Из той поры помню, что
есть всё время хотелось добавка - смамая полезная, а лучшая игрушка - аааавтомобиль (на худой конец, лошадка-качалка). Помню как позировал перед фотокамерой, да не выпозировал, а фотограф меня ругал и говорил, что я "птичья пища" (а может, это было "сейчас вылетит птичка"?).
Именно в период первичной социализации я научился стоически переносить лишения и ценить то, что другим дается с легкостью. Лишений я помню две штуки. Во-первых, это когда меня после жалобы одной девочки поставили в угол на прогулке. Какая-то молодая красивая воспитательница без лишних разговоров отвела меня в тёмную беседку
честно говоря, я не думал, что первичная социализация зайдет так далеко и поставила носом к стене. Потом у всех прогулка закончилась, а я остался стоять как в рассказе Л. Пантелеева
"Честное слово" (к слову, "Честное слово" случилось даже не на втором, а на третьем этапе социализации). Стоял я довольно долго, а потом побрёл в ясли. Удивился, что там меня не поругали.
Второе лишение было связано с затруднением дыхания.
Ели борщ. А мне попалась недоваренная картошка. Я её раскусил, а она неприятно хрустнула. Выплевывать не стал, боясь гнева тёти Тани. Молча отнёс остатки супа нянечке, молча отсиделся во время компота, молча ушел на тихий час. Молча лежал в кровати с открытыми глазами, единственное помню,
есть всё время хотелось дышать порой трудно было одним носом, но потом приноровился. Через час меня мама пришла забирать. Я молча ей кивнул и пошел к шкафчику - одеваться. Потом она еще что-то говорила и еще. Я кивал или мотал головой. Но поскольку мама знала, что говорить я уже умею, заподозрила что-то неладное. Тут и я не сдержался: сплюнул весь свой "анкл бенс" в носовой платок.
А ценить простые удобства я научился в туалете. Там кафельный пол был
мы на него писали, разбегались и скользили, а из "удобств" никаких ватер-клозетов: только горшки. У всех были зеленые пластмассовые и только у меня и у Вани, как у самых крупных ребят - желтые эмалированные. Все ребята свободно гоняли по кафельному полу на своих юрких вазах, и лишь мы с Ваней чинно восседали в уголке, разве что газет в руках не держали - наши модели для поездок были категорически не предназначены: жутко громыхали, да и ехали еле-еле, не скользили, короче. совсем. Я думаю, все наши с Ваней одногруппники тогда мечтали о каких-нибудь японских горшках - не зеленых, к примеру, а серебристых, более устойчивых, более скоростных. А мне и простой массовый зеленый и пластмассовый горшок был бы за счастье!
Вот так в результате первичной социализации я стал неприхотливым молодым человеком, который стоически переносит трудности (и даже может с ними мириться), ненавидит картошку "с сырцой" и не верит слишком красивым девушкам!
Current Mood: психоделиqueCurrent Music: М-радио