У crivelli@lj чудесная коллекция зонтиков – красных и жёлтых.

Ходить с зонтиком по улице я совсем не могу. Я забуду его в кафе, в автобусе, в первом же месте, где прислоню его к стенке, или положу на стул. Кроме того, руки должны быть свободны, чтоб ими размахивать, засовывать поглубже в карманы, держать яблоко.

Что же такого в зонтиках? Домик, крыша над головой? Отчаянная борьба с непогодой, когда его рвёт из рук ветер, выворачивает спицы в парижские осенние дожди? Яркие пятна, светящиеся в сумерках и тумане?


Парус. Папа как-то сказал, что когда продукт инженерной мысли достигает совершенства, он делается прекрасным. Парусные корабли, гоночные велосипеды. Это из детства. А ещё огромные ажурные мосты, которые я впервые увидела в Америке.

Зонтик, конечно, не шедевр инженерной мысли, но с парусом у него есть родство – на нём можно летать.

И с велосипедом. Такая вот отдельность-совместность – продолжение тела.

Увы, все эти прекрасные предметы парят где-то на границе китча. Паруса уже перешли эту границу, велосипеды и зонтики – не совсем.

Когда-то в Рождество в витрине магазинчика во Флоренции я видела картину « la Nevicata » – снегопад. Сейчас пытаюсь вспомнить, было ли там что-нибудь, кроме пелены огромных хлопьев.

В углу её я вижу красный зонтик, мягкий спокойный под почти бесшумным снегом. Но правда ли это? Или совсем другая картина – изогнувшийся под ветром яростный красный зонтик – и опять в углу, и чёрные стволы, на ветке каштана несколько истрёпанных последних листьев. А такая картина есть?

Во Флоренции в Рождество было куда теплей, чем в Сицилии. Во Флоренции в гостинице топили, в Катании приходилось забираться под одеяло в толстом свитере.

Сегодня утром упал ледяной туман. Я проснулась до будильника – Гриша незлым когтем почесала мне нос. Светило солнце, холодное декабрьское.

Когда в автобусе я оторвала глаза от книжки, за окном ползли серые силуэты в полупрозрачном тумане.

Церковный шпиль над булыжной площадью стал менее отдельным от неба. Неслышные из автобуса шаги шелестели в ушах.

Мне захотелось выйти, сфотографировать этот шпиль, булочную, мясную лавку, катальпы, на которых остались какие-то всё ещё зелёные листья, мокрые смятые листья под ногами – но я тут же раздумала – не только потому, что не получится,– рыночная площадь, булыжники, шпиль в тумане – всё это знаки – давно пришпиленные кем-то.

И тысячу раз нарисованные, замеченные, – всё равно тянут, как и зонтики, с которых сбрасываешь капли, входя в тепло автобусной двери.