С протеканием жизни возрастает потребность в личном пространстве. При сравнении материального качества жизни сегодняшней и детской есть собственно две с трудом представимых вещи - отсутствие собственной комнаты и отсутствие душа.

Ну, конечно, если идти по мелким деталям, то наберётся ещё - школьная форма, чулки с поясом, юбка вместо штанов, вата вместо тампаксов.

Не мучила толпа в транспорте, а народные гулянья радовали.

Бедным родителям приходилось ходить со мной на салют и даже на демонстрацию первого мая - а как же, там раскидаи продавались и воздушные шарики.

Херриот пишет про крестьянина,живущего на хуторе в горах, про то, как этот крестьянин однажды попал в город, в маленький совсем городок, и как его ужаснуло, что шаги зависят от того, как идут другие - то маленькие шажки, то побольше.

Несколько дней назад один мой студент, приехавший из деревушки в Гаскони, сказал мне, что не хочет жить в Париже, для него и Тарб - большой город. В его деревне все друг с другом знакомы.

Я люблю парижскую летнюю лёгкую толпу, но граница очень тонка - чуть-чуть больше народу, и сразу уходит смысл.

И чем дальше, тем меньше значат большие города, по сути они для меня сводятся к Риму и Парижу. Есть ещё память - Ленинград. Зимняя пустая Венеция, и лежащая Флоренция, когда смотришь сверху на раскинувшуюся в синих всечеловеческих холмах. До сих пор вздрагиваю, когда вижу фотографию купола и башни - не поверить, была и буду, видела, знакома. Неужели я?