Июльский дождь Только что прошел Июльский дождь Хуциева. На сей раз застал последнюю его половину. Посмотреть целиком так, кажется, ни разу и не удалось. Ностальгия перехлестывает через край. Непонятно, по чему, собственно, ностальгия -- по Москве ли, которую никогда не видел, по Визбору, которого никогда не любил, по комуналкам, в которых гостить еще случалась, живать же не пришлось... Или по еще крепким ветеранам перед Большим и в ЦПКиО, на которых отец водил-таки меня посмотреть 9 мая? Или по закадровому голосу радио "...но их страдания переплавятся в счастье для всех людей..."?
Да, весь неореалистический арсенал содран с итальянско-французских оригиналов -- от мятущейся внутри и внешне спокойной героини до бессмысленных разговоров за ночными шашлыками, в которые зритель сам должен влить смысла по вкусу. Вот тебе "Сладкая жизнь", а вот и "Мужчина и женщина". Щепотку Кислевского и раннего Вайды и, казалось бы... Но нет, не всё. Есть какой-то сухой нерастворимый в неореализме остаток, и именно он и тянет за душу. И волоокие женщины, чье главное занятие в жизни -- из себя себя корежить, и внутренне поломанные мужчины, украшенные душевными шрамами -- все это не то. И музыкально-шумовая нарезка. Что же в остатке?