О войне - говорит моя бабка Ее выцветшие глаза слезятся, речь тихая и сбивчивая, она путается, перескакивает с пятого на десятое. Память - даже память, кажется, уже подводит: возраст. Она говорит, и на морщинистом, пятнистом лице не отражается уже ни боли, ни горя, ни былого страха, почти ничего. Но они в ней всегда. Я это знаю.
Когда война началась, я как раз пальто заказала. И костюм Сережке. Деду твоему. Я жарила картошку - и тут по радио объявили, что началась война. Я так и выронила сковородку. А третьего июля меня вызвали в райком комсомола. Трегубов был, Михал Михалыч. Сказали - на трудовой фронт, окопы рыть. Нас много было. Девчонки. Ребята были, мальчишки. Школьники, лет по пятнадцать. Я пришла домой - а мама с папой говорят: "Ну что же, Зина, надо помочь фронту". А дед пока на фронте не был - он Жаворонкова возил. Ну сволочной мужик, все говорили. Деда не отпускал, говорил, шофер у секретаря обкома - это как адъютант у генерала. Папа-то пожилой уже был и больной, его на фронт не взяли.
Ехали - песни пели. Нас очень много было, со всей Тулы. Нам сначала сказали, что под Калугу. А потом Калугу проехали... Ельню, Кондрово, Полотняный Завод... И оказались в Смоленской области, станция Сафоновка, город Дорогобуж - полтора километра. Там мы противотанковые рвы рыли. Ну у меня на старой карте все нарисовано, как мы шли. По одну сторону мы рыли, по другую москвичи. А немцы бомбили. Нет, сначала они листовки кидали. Я даже текст помню: "Девочки-крестьяночки, не ройте ваши ямочки" ну и что-то еще. А потом с бреющего полета как пойдут строчить... Нам кричат: "В воду!" Помню, парнишка был один, из Заречья, лет шестнадцать. С гитарой ехал. Хорошо играл. Мы его с гитарой так и похоронили. Да. И бомбили. А потом, когда немцы заняли Дорогобуж, нам сказали: "Уходите лесами". А наши отступали, а мы глупые были, кричали: "Трусы, трусы". А лесами шли - потому что дорогами опасно было: немец уже дорогами шел. Кору с деревьев ели. Да. Полтора месяца меня дома не было. Ничего, дошли. Правда, нас в Тулу, кто от нашего райкома уходил, вернулись только восемнадцать человек. Ну мы группами шли, это наша группа была. А ребята, мальчишки, что были, ушли в партизаны.