Тим, как обычно сидел на подоконнике и курил. С высоты шестого этажа, он видел, как внизу суетливо передвигались люди, зудели и скрипели автомобили. Пахло гарью и жареным асфальтом. Тим сидел и курил. Дым, прокачанный через легкие, сворачивался в спирали и причудливые фигуры, плыл, таял и вытягивался в окно. Шум улицы, проникая в прохладный туннель подъезда, отдавался эхом от стен, скатывался дробно и гулко по лестнице и замирал где-то в закопченных недрах. Тим сидел ровно и бездумно. Затягивался стрельнувшей искоркой сигареты и смотрел, смотрел, смотрел... Все было плохо. Дома серыми глыбами грозили рухнуть внутрь двора, воздух был тяжел и сух, небо светилось нестерпимой резью. Решение пришло внезапно. Как озарение. Как то, что всегда было на поверхности, но каждый день задвигалось внутрь, и пряталось прея и перегнивая в сознании.

Почувствовав внезапное облегчение от принятого решения, Тим рассмеялся тихонько, и затушив сигарету, щелкнувшую задымившейся краской подоконника, бросил её вглубь лестничного пролета, легко оттолкнулся руками и перевалился из окна. Шум улицы на какое-то время стал оглушающим, затем вдруг появилось ощущение падения, желудок свернулся, подкатывая к горлу, колени самопроизвольно дернулись к подбородку.

Кажется, Тим на какое-то время потерял сознание. Глаза полоснуло ярко и остро, в уши ворвался вой и писк, и еще что-то... Необычное... Тим ощущал движение, но не ощущал веса. Движение было непрерывным и однородным.
Уши резал непривычный звук. Тим открыл глаза и судорожно расставил руки и ноги. Мир вращался вокруг непрерывным медленным калейдоскопом. Он тут же закрыл глаза и почти сразу открыл снова. По руке стукнуло жестко и больно, он ухватился за что-то, оказавшееся холодным и металлическим, и поборов тошноту огляделся. Взору предстало совершенно сюрреалистическое зрелище. Зависнув в двух метрах от земли, судорожно цепляясь за водосточную трубу на стене дома, он наблюдал, как внизу плавно покачивалась на ветру трава. Неведомой силой подхваченный разноцветный мусор медленно всплывал вверх. Фантики, бумага, окурки... Мимо, легко задев по щеке, проплыл разорванный мусорный пакет, из которого выплывали разноцветные обрывки. Лужа на асфальте, превращаясь в шарики воды разного размера, устремилась по диагонали к стене противоположного дома.

Тим, цепляясь за трубу, исхитрился занять горизонтальное положение (хотя теперь в этом понятии было не больше смысла, чем в кружащемся по воздуху фантике) и смотрел, смотре, смотрел...

Люди нелепо размахивая руками и дергаясь, плыли вверх и по ветру, как воздушные шарики. Над дорогой творилось что-то невообразимое, Черный, тонированный Фольксваген, непрерывно гудя в клаксон, и бешено вращая колесами, проплыл на высоте третьего этажа и врезался в дом несколькими метрами выше. Стекла брызнули радугой и закружились серебристым дождем. Из машины несся высокий визг и мат. Автобус, стоявший на остановке, поднялся на пару метров в воздух и медленно поворачивался вокруг оси. Из раскрытой двери вываливались и плыли сумки, женщины, дети...

Апокалипсис. Отсутствие тяготения. Хаос…

Дорогие радиослушатели, продолжение нашей истории завтра. В 75 минут 37 часов. Всем спасибо и спокойной ночи.