Запрещенные движения рук - старость

Прочитала "Ура!" Шаргунова и "В сырах" Лимонова. Книги просто созданы для прочтения в паре, лучше не придумаешь. Прекрасная иллюстрация к словосочетанию "старость и молодость", затасканное выражение сразу становится понятным. Это как столкнуть старика и молодца лицом к лицу, чтобы былые достоинства старика полыхнули, а его настоящее обдало волной, пахнущей особым старческим запахом. В "Ура!" Шаргунов - молодой, энергичный эпигон Лимонова времен "Эдички", из него так прямо и хлещет, так и прет задор, борьба, бравада. Он открыто, явно подражает, но делает это по-молодецки, юно, хвастливо, весело. Некоторые абзацы вызывают веселый смех своим напором и наглостью, удалью, дикарством. Думаю: "Вот ты хорош, сукин сын! Во дает! Еще давай! Еще!", хочется, чтобы маленькая книжка не заканчивалась. Вторая часть книги хуже, восторг уходит. Там Шаргунов пускается в то, чему посвятил целиком "Книгу без фотографий", - зарисовыванию портретов бабок, дедок, "простого русского народа" и прочим вещам, которые в "Ура!" выглядят вопиюще надуманными. Как если бы только что влюбленно увещевавший девушку с пацанским надрывом Сереги из "Куклы" или "Загубили Лялю" герой повернулся к публике и начал рассказывать, как деды воевали и какой у России особый путь. Поверить в это невозможно, но зато свидетельствует о "серьезных амбициях автора". Шаргунов, впрочем, как писатель своего достиг, он молодец, но именно первые зарисовки "Ура!" с этими рублеными, живописными предложениями, эмоциями, лестницей слов хороши. От них распирает, а такой заряжающей прозы немного.

"В Сырах" совсем не то. Лимонов не растерял литературного дара, он умеет складывать слова в предложения и парой слов ловко составлять портреты окружающих, как прежде, но сильно изменился, зациклившись на своей "матерости", избранности, потерял юношеское "моджо". "В сырах" - стариковская, лишенная энергии книга. Это особенно необычно играет в контрасте с тем, что он часто пишет о сексе, о том, что женщины не дают ему столько секса, сколько требуется, - "засохла" юная аутистка, зовет ментов жена-актриса, не желая выполнять супружеский долг. Лимонов уперт, самолюбив и эгоистичен, на место бойцовскому задору пришла многомудрая стариковская маска. Читать "В сырах" печально - это рассказ об одинокой, в сущности, жизни человека, желающего заполнить биографию великого писателя и вояки еще и семьей, наследниками, но живые люди плохо вписываются в иконостас, выбранная наобум жена сбегает от мегаломанских планов в Гоа. Лимонов пишет о быте, о пеленках, о мелких склоках, разных обывательских сценах. Мало кто согласится разделить жизнь Лимонова в Сырах - жизнь, полную обысков, ментов, митингов, охранников, брюзжания о величии. Лимонов и впрямь, если посмотреть издалека, велик. Он заменял нам спиды и винтовки, наполнял голову ядерными взрывами, выталкивал на площади, заставлял любить свой флаг. Но быт есть быт, и в быту он себялюбив, эгоцентричен, вечно недоволен. Жизнь Лимонова сейчас - это "Милицейский роман", тут мало веселья, и девочки с крепкими маленькими попками, которых так любит Дед, слишком глупы для стоических декабристских жен. Кроме рассказа о жизни в Сырах в книгу входят выбивающиеся по стилистике, но вполне логичные для позднего Лимонова размышление о Фаусте (где Лимонов примеряет на себя образ Фауста) и рассказ об Адаме и Еве как биороботах, произведенных создателем для питания. Этой гипотезе Лимонов посвятил целую книгу Illuminations, где развивает мракобесные концепты. Эти фрагменты - размышления старца, а проще - напыщенная чушь собачья, любопытная, впрочем, с точки зрения анализа личности Лимонова.