Мария-Антуанетта. ч.3. Консьержери и суд. Вот и достигнута последняя ступень, близок конец пути. Создана такая
напряженность противоположностей, которую в состоянии измыслить только
судьба. Та, которая родилась в императорском замке, которая владела
королевскими дворцами с сотнями комнат, живет в тесной, зарешеченной,
полуподвальной, сырой и темной камере. Та, которая любила роскошь, привыкла
видеть вокруг себя бесчисленное множество предметов искусства, обладала
драгоценностями, не имеет даже шкафа, зеркала, кресла, только совершенно
необходимое есть в этой камере - стол, скамья, железная кровать. Та, которая
держала возле себя целую свиту бесполезных, ненужных прислуживающих лиц,
придворных дам, камеристок для дневной службы, камеристок для ночных
дежурств, чтеца, врача, хирурга, секретаря, лакеев, парикмахера, поваров и
пажей, теперь сама расчесывает свои поседевшие волосы. Если раньше для нее
ежегодно шилось триста новых платьев, то сейчас, полуослепшая, она сама
штопает подол расползающегося тюремного халата. Сильная и здоровая несколько
лет назад, сейчас она - усталая и изможденная. Бывшая некогда красивой и
желанной, она увяла, превратилась в старуху. С такой радостью проводившая
раньше время с полудня до глубокой ночи в шумном обществе, теперь, одна всю
бессонную ночь, ждет она, когда забрезжит рассвет за зарешеченным окном.
Чем ближе к осени, тем больше мрачная камера становится похожей на
склеп, ведь сумерки наступают в ней все раньше и раньше, а в соответствии с
установленным суровым режимом Марии Антуанетте запрещено зажигать свет.
Только из коридора через верхнее оконце в полную темноту камеры милосердно
падает слабый свет масляной лампы. Чувствуется наступление осени, холодом
несет от каменного, ничем не покрытого пола, сквозь стены сырость проникает
в камеру от Сены, протекающей вблизи Консьержери; стол, скамья влажны,
пахнет гнилью и плесенью; все сильнее и сильнее чувствуется тлетворный запах
смерти. Белье расползается, платья ветшают, грызущей ревматической болью
вглубь, до мозга костей, проникает влажный холод. Все изможденнее становится
эта замерзающая женщина, та, которая - ей кажется, тысячу лет назад - была
некогда королевой этой страны, самой жизнерадостной женщиной Франции, все
холоднее становится тишина, все более пустым время вокруг нее. Теперь ее не
испугает близость смерти, ее, заживо похороненную в камере-гробу.
С. Цвейг
Камера королевы в Консьержери.
( Read more... )