железнодорожные войска весны
 
[Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends View]

Sunday, July 31st, 2011

    Time Event
    2:45p
    черная ягода называется земляника белая называется волосы богородицы
    желтая называется шелест рук токмаклинского родника
    треск и раскаты и шум моложавой ветреной фисгармонии
    алиса запивает свой порошок водой из фонтанчика
    она здесь не водится с тех самых пор как возникла

    с шести лет значит ловит себя на порыве повеситься
    это плаванье рук в чахоточном узком но павильоне
    трое с площади карронад встречают сутулого альбигойца
    вечно что-то решается на пространстве от двери и до калитки
    от рукава до бретельки

    век приносить с прогулки прикушенные ланитки
    канитель подростка привкус нечаянных радостей
    только и делать что все как велено
    получать поцелуи за роль самсона вырина в инвалидном театре
    приближаться к весенней воронке

    когда нюкта ушла за границу селения стало густое небо
    некоторая трава горячая в месте сцепки
    эта смерть все равно что хозяйка пластмассовой пудреницы
    а местам своим не хозяйка

    Current Music: benoît pioulard - needle & thread
    3:13p
    а человека изнутри, блядь, распирает. да, распирает,
    золотой магендовид выныривает из кармана,
    старый автобус не может его доволочь до великого мастера
    и до подвалов, чтобы сидеть на трубах, тоже не может.

    а потом эта музыка заканчивается и ее без нее хоронят,
    скоросшивателем оторачивают вуальку,
    берегут ее боль за живую нитку,
    лижут клитор нежней, чем подмышку.

    а еще потом окончательно вечереет
    и все небо и город как будто смазывают лыжной мазью,
    мостовые горгульи плюются облыжной правдой
    и зовут уже явно в гости к какой-то ебаной бабушке.

    да, сигналы пока неразборчивы, но двери уже минуту не поддаются,
    голубая звезда утекает из чашки и катится где-то по краю блюдца.
    слава богу, остались четыре жбана с отравленным кофе,
    две веревки, бумага и шкаф, всячески, словом, можно повеселиться.
    5:30p
    .
    космос, космос, я ника, я даже не знаю, какого цвета перхоть,
    делаю шаг и боюсь оказаться по горло в нефти.
    кровосмесительный кран подается в полдень напротив аптеки.
    месячные первокурсницы опаздывают, как сама первокурсница.
    губы боятся, глаза боятся, часы тоже не слишком торопятся:
    время размазано как эскарго по тарелке грязного циферблата.
    даже в воздухе завязываются какие-то баталии,
    я выбираю свечу и она не догорает

    .
    Ника, я Космос, Ника, забудь про закон золотого сеченья.
    Здесь из земли стебельки растут или даже стержни.
    Небо упало задолго до твоего рожденья,
    но на проводах гудят мои пристежные шершни.

    Жители этой плоскости носят занозы в надежной грудной корзинке,
    ловят руками горбыль, сортируют пикшу.
    К этим отвесам не подобрать резинки
    (в тамбуре неспокойно, но поезд идет на Икшу).

    Поезд уходит в Кратово, табор уходит в грязи.
    Завтра, когда поплачешь, уже не найдешь очечник.
    В каждый глазной хрусталик пялится лазер,
    в каждом ручье резвится веселый молочник.

    Поезд минует Черусти, поезд уже не поезд.
    Стекла дрожат на губах во имя морского флота.
    Я никогда не сделаю слово плотью,
    я не пацан, для чего мне твоя гаррота?

    Как водород вязать не найдешь тесемок,
    так и эту любовь не придавить мизинцем.
    Не выходи из игры, не глупи, чертенок.
    Разве я виноват, что твой некрасивый мальчик опять оказался принцем?

    Циклотимия, она же душевный насморк.
    Вот он, как всадник, опять обживает задник, лелея срывы.
    Каждое утро ты распускаешь платья на пасмы,
    чтобы сшивать ночами нетерпеливо.

    Слышишь, ручья шершавое мазуренье
    словно не знает, как еще подольститься.
    Сны про измену шире и дальше любого зренья,
    только в таких широтах пикша не нерестится.

    Я ведь даже не знаю, о ком ты чахла,
    стоит ли мне подсылать пажа с голубой трубою.
    В воздухе ждет сродства нулевая чакра,
    как Моби Дик любимого китобоя.

    Будет тебе для месячных календарик
    вместо любой замочаленной годовщины.
    Видишь, звезда в чернилах висит, как китайский фонарик,
    и разгорается от динамо-машины.

    Будешь трогать мокрой ладонью и пахнуть пряно,
    не выходя на свет из "Иллюзиона".
    Может, расскажешь, за что тебя отчислили с Когтеврана
    и наградили скулами Гермионы.

    Небо вернется на место над первой Вольской,
    и я бы отдал тебе все свое железо.
    Что ты молчишь? Ведь это мое кровяное войско,
    хлынувшее из оскаленного пореза.

    << Previous Day 2011/07/31
    [Calendar]
    Next Day >>

lastfm   About LJ.Rossia.org