Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет ng68 ([info]ng68)
@ 2012-10-07 01:26:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Памяти БОРИСА ЛЬВОВИЧА РИФТИНА


Оригинал взят у [info]banshur69@lj в Памяти Б.Л. Рифтина

3 октября умер Борис Львович Рифтин, который 7 сентября отметил свое 80-летие. В сети множество юбилейных статей и несколько некрологов. Хочется написать о нем неформально, поскольку он этого заслуживает.

Рифтин был абсолютно гениальным ученым. Он одинаково хорошо понимал китайскую книжную литературу и китайское устное творчество, литературу и искусство, средневековую литературу Запада и синхронную ей литературу Востока, особенности палеографии рукописей и интонации народных сказаний. Но то, что он понимал эти предметы одинаково хорошо, не мешало ему сознавать, что методы изучения столь разных научных материй в каждом случае должны быть особенными. Фольклор нельзя изучать так же, как письменную традицию, а литературу - так, как искусство. И в работах Рифтина мы видим, что в изучении письменной традиции он ориентируется на В.М.Алексеева, а в фольклористике - на В.Я.Проппа. Однако результатом каждого исследования Рифтина становится его собственный метод как ниточка, протянутая от мыслей учителя к его собственным выводам. Его путь - от частного к общему, от идиографического изучения источника к его номотетическому пониманию, от включения в группу подобных к формированию типологии аналогично построенных групп. Пользуясь математическими аналогами, можно сказать, что Рифтин это такой Галуа от филологии. В результате китаистических и монголоведческих штудий им созданы типология средневекового прозаического нарратива, типология лубка и типология средневековых литератур Востока и Запада.
Рифтин-человек представляет собой одно из самых прекрасных и загадочных проявлений человека как такового. По опыту нескольких общений с ним хочу сказать, что он был очень красив, и красив как-то сразу и телесной, и душевной, и духовной красотой. Его душевная красота сказывалась в тонкости чувств, в повышенной эмоциональности, которая тщательно им скрывалась и все же не могла быть незаметной. Его духовная красота заключалась в повышенном внимании ко всему достойному - к книгам, картинам, музыке, театру, но прежде всего к достойным людям. Достойными же для Рифтина были люди, которых называют в элитарных средах простыми. Он очень любил крестьян, рабочих, ремесленников, со священным трепетом изучал китайские народные картинки и простонародные легенды о духах, внимал не только сказителям, но и простым каменщикам, рассказывавшим анекдоты. Во всех ученых собраниях он старался быть незаметным, занимать как можно меньше места, говорил мало и всегда по существу. Востоковедному сообществу известно, как много Рифтин помогал людям, как хлопотал за молодых сотрудников, устраивая их на работу и здесь, и в Китае.
За всеми этими чертами стояло одно печальное свойство его судьбы - глухое, непроницаемое одиночество. По большому счету, у него не было коллег, поскольку он всегда открывал неизведанные земли и общались с ним только в интонации восхищения. Диалогов, споров почти не было. К тому же, и восхищались им по большей части не на родине, а в странах изучаемой культуры, где он умудрился получить второе имя (по транскрипции своей фамилии - Ли Фуцин). Рифтин как никто много писал по-китайски, там у него вышли целые тома трудов, до сих пор не переведенных на русский язык. Он оказался близок народной душе китайцев. В России его ценили за то, что он превосходный знаток китайской литературы, но совершенно не ценили за то, что он стал частью китайской культуры. Его труды по теории литературы также не получили пока должной оценки. А что до русской культуры, то она его пропустила. Чем бы ни награждали Рифтина, какие бы академические звания он ни получал - одиночество его не отпускало. Большая и славная семья, к которой он принадлежал, обширные научные связи, уважение и признательность сотен людей во всем мире, - все это не могло смягчить его внутренней аскезы, постоянного желания самоумалиться, жертвенного служения своему делу и миру идей. Трудно представить его торжествующим даже на юбилее. И словно в подтверждение невозможности такого торжества - смерть через месяц после заслуженного 80-летия.
Рифтин-мыслитель пока не прочитан, Рифтин-востоковед знаком не до конца. И это тот самый случай, когда уход человека является прологом к его долгому посмертному инобытию.

О нем еще вот здесь http://banshur69.livejournal.com/175418.html