Monday, September 7th, 2009

Time	Event
6:16p	Еще рисунки ЯРОСЛАВА ГОРБАНЕВСКОГО Кот в сапогах при дворе Там еше три рисунка: http://yar-gor.livejournal.com/2792.html (6 Comments | Comment on this)
6:25p	ИННА КУЛИШОВА inna-kulishova@lj Они еще живы, защелки в домах, паркет или пол деревянный, и печь, в которой пока еще хлеб. Только хлеб. Они еще любят друг друга впотьмах, и свет не включают, детей приберечь хотят, и никто не считает их лет. А лет им так много, что плачет Христос, ладонью прикрыв их движенья, но в ней открытая рана, и небо течет такой чистой кровью, что собранных слез не видно. Но Бог Всемогущий видней, ведет уже счет. А счета им нет. И огонь, догорев, сбивается в уголь, и уголь горчит во рту у зари. Они на работу уходят, под рев из люлек, и их еще лечат врачи, и с Господом кто-то из них говорит. Но Зло, двуязыко, двулико, и с двух усатых сторон занесло сапоги. И некуда деться. Совсем. Никому. Не встать. Не одеться. Не выключить звук. Вагоны. Загоны. Решетки. Тюки. Идите, любимые дети, во тьму. Вот где вырви глаз, руку отсеки, где вместо матки — ножей штыки, вместо мальчика на столе — тело кричащее, ствол в дыре. За столом в халате, завит в человеческий вид, точит зубы железный нож. — Был ты мальчиком? Нынче — вошь. — Ты хотела вырасти? Из тебя весь несущий низ. Вот кровавое месиво, кровь не та, что у женщин взамен плода. Нож проворен, проверен, груб. Прочь выходит народ из труб. Что могло быть им или ей — в мусоре-месиве.                     Плоть видней, Когда плоти в помине нет. Пусто книзу, вверху ответ. Здесь нет космоса, ночь и свет, здесь ни запахов, ни побед. Здесь ни звука, ни зверя, ни зла. Все похоже на край села. Только что-то дрожит внутри. Словно схватки в канун зари. — Мое солнышко, здесь, во тьме, это мне больно. Больно мне. — Мамочка, мамочка, где... Спаси. — Ты у Господа расспроси. Август 2009 (Comment on this)
6:29p	КИРИЛЛ ГАЛКИН galkin81@lj СЕМЬЯ 1. Достоинство вневременно, как мостик из Сальери в Пушкина. Рациональное зерно видно, верно, подробно, но подробное зерно опущено. Зерно опущено расти. Я мог писать стихи с шести. Ориентиром был Подсолнух. 2. Как есть, в пижаме и в кальсонах, с охапкой листьев полусорных (черновики), бери Воздушный Змей, лети — до птиц целебных жёлто-чёрных, до — если красных — то мажорных, до — если белых — то минорных, до двух просторных, полусонных детей, не сбившихся с пути. 30.08. - 1.09.2009 (Comment on this)
6:36p	ЮЛИЯ ДРАБКИНА girl_robber@lj ...в который раз уйдешь в такую глушь, чтоб на вопрос «ты где?» сказать «нигде я». Опустоши меня и обездушь, как только иудея Иудея... И вот, освоив нынешний иврит, пустыня (хочешь верь, а хочешь – смейся), со мною как с пустыней говорит — я отвечаю ей на арамейском. Но голос растворяется в песках, срывается, ни шепота, ни крика, я — словно океанский батискаф — тиха и неприметна, безъязыко прошу ее: немножечко остынь, не применяй свой гений по-злодейски. Прекраснейшая в мире из пустынь, я так люблю твой профиль Иудейский, твою пастель, твою густую взвесь над этими холмами. Не иначе как новый мир опять родится здесь, послепотопный мир, и это значит, что счастье есть. Но дышится с трудом, но жарко так, что не сыграть бы в ящик. А вдалеке раскинулся Содом и выглядит, как будто не горящий... (3 Comments | Comment on this)

<< Previous Day

2009/09/07 [Calendar]

Next Day >>