Кто нибудь знает, как закончился суд на Мошковым?
Послан ли нафиг гавнюк Геворкян?
Когда никому не известный Геворкян попросил компенсации у Мошкова за то, что он наживается на его бессмертных произведениях, раздавая их задаром, мне показалось, что будет полезно собрать и опубликовать информацию о том, какие права на классику еще в паблик домейне, а какие уже были перепроданы.
Показалось, что можно будет легко собрать денег-пожертвований и выкупить хотя бы на часть классики права на некоммерческое распространение в интернете.
Вот проект, где занимаются сбором информации:
Проект Викитека – http://ru.wikisource.org
В Викитеке собираются произведения, которые или перешли в общественное достояние, или распространяются на условиях лицензии GNU FDL.
На странице:
есть список авторов, произведения которых находятся в общественном достоянии и инструкции как узнать, истек ли срок действия авторского права на произведение.

(Leave a comment)

Клаус Кински – совершенно магический персонаж. Недавно я поняла, что  это и есть тип «истинного арийца».
В Лас Галерасе в Доминикане, нашим соседом был его двойник - рослый немец Вольфган, с русыми волосами, завязанными в хвостик и мощным подбородком.
Вольфган пил, ругался со своей доминиканской женой и жил, со сдачи в аренду туристам всякой всячины. Несмотря на незначительность судьбы в его взгляде было что то, от чего буквально кровь в жилах стыла.
Красота должна быть ужасна и бессмыслена.
Cobra Verde - кино про рабство, про одиночество человека, обреченного проиграть. От фильма к фильму Вернер Герцог меняет антураж вокруг Кински, но снимает только его, а не разбойника, вампира или конкистадора.
Завороженности Кински, особенно Агирой, передавалась зрителям фильмов Вернера Герцога, как смертельный вирус. Тем забавнее было прожить несколько месяцев рядом с живой карикатурой на бешеного Кински.

(9 comments | Leave a comment)

Николай Клюев.

* * *

«Безответным рабом
Я в могилу сойду,
Под сосновым крестом
Свою долю найду».

Эту песню певал
Мой страдалец-отец,
И по смерть завещал
Допевать мне конец.

Но не стоном отцов
Моя песнь прозвучит,
А раскатом громов
Над землей пролетит.

Не безгласным рабом,
Проклиная житье,
А свободным орлом
Допою я ее.

<1905>
Вербицкий обозначает русский коммунизм, как Стругацкие+Клюев+Платонов.
Клюев для меня – это школьная поэзия из пыльного учебника, в котором специально собирали умученных мировым капиталом авторов или произведения, которые наглядно иллюстрировали тяжелую жизнь простого народа.
Я училась в начале 80-тых, когда в моду уже входило неоправославие, тяга к корням и национальные имена. Стало популярно знать хитрые слова, из словаря простого русского крестьянина (желательно прошлого века), обожать русскую природу и традицию.
Я жила в городе, летом отдыхала в Одессе или Литве. К русскому крестьянству я имею не столько же отношения, чем к доминиканскому.
Клюев, писатели-деревенщики, драматурги-почвенники и певцы-земледельцы мне кажутся явлением тоскливо экзотичным.

(12 comments | Leave a comment)