|
Originally published at news.nswap.info. Please leave any comments there. Однажды в Америке
В конце 60-х, годов прошлого века когда движение цветных за уравнение в правах спровоцировало в США жесточайший кризис государственной идеологии и всей государственной системы правительство этой страны сделало уступку цветному «меньшинству» и решилось на введение практики особого благоприятствования «цветным», ( за счет ущемления прав белых, разумеется) и тем самым подписало смертный приговор своей собственной родине. Дело в том, что с введением этой меры процесс разложения США не только не замедлился, а наоборот еще и ускорился, потому что примененная либеральными верхами социально-шоковая терапия вызвала естественную негативную реакцию у большей части белого большинства, то есть у той части американского народа которая, по сути, являлась опорой американской государственности. А оказавшись перед выбором между государствообразующей частью населения страны и социально-политическими аутсайдерами правящая партия, вместо того чтобы исправить свои ошибки из популистских соображений предпочла цветных аутсайдеров. Что в свою очередь заставило администрацию США, заняться подавлением общественного движения белых, развернув бурную деятельность по «демонизации» роли белых в истории страны и формированию у этих же самых белых чувства коллективной вины за прежние «притеснения» всяких иных - разномастных.
В результате всего этого безобразия Америка вырастила такого мутанта как «расизм наоборот» (что к стати не удивительно ведь наиболее точное определение толерантности звучит как «позитивная дискриминация»). Этот-то сверхантирасизм попав на благодатную почву американской политкорректности, в конце концов, и сгноил Америку изнутри, причем самым наипричудливейшим образом.
Наш собственный опыт
Это очень поучительная и близко нас касающаяся история, потому что у нас тоже существуют такие проблемы как амнезия власти, стратегическая слепота государства, болезнь мелких наций, и интеллегентская растерянность цивилизованного общества перед экспансией «первозданных. А потому творцы нерусской России решили, что если уж эти непонятливые мужики «по-хорошему» не внемлют, то надо выбить из них цементирующие стремления к общинности и соборности.
Для чего русскую общинность и соборность сначала постарались подменить космополитизмом и индивидуализмом, потом попытались (причем не без помощи самой безбашенной части скинхедстующих элементов) выдать эти качества за некую реинкорнацию фашизма, после чего пытаются изжить их с помощью, так называемой борьбы с этнорелигиозным экстремизмом.
И ведь как у них у антифашистов по началу все вроде бы теоретически «хорошо и логично» получалось. Судите сами, фашизм это практически то же что и корпоративизм. Фашия – это в переводе с латинского пучок-связка, а в другом значении - община римских поселенцев на землях захваченных у врага. А раз все это почти то же что и общинность с соборностью то здесь раздолье для вранья, да и только. Но русский народ, (который после второй мировой войны казалось бы должен был бы аллергией страдать даже от самого слова фашизм) после всех этих демагогических демаршей очевидно не желая менять свою натуру стал все больше и больше в этот самый фашизм ударяться.
Что нам сулит все это
Вот и выходит что как только власть, вместо того чтобы решать насущные проблемы его же создавшего государствообразующего этноса, утратив политическую волю и верную политическую ориентацию, начинает делать глупости, она тут же получает еще большие неприятности. То есть, начав заигрывать с распоясавшимися подрывными элементами с национальных окраин, одновременно выкручивая гос-образующему народу руки законами, вышибая ему зубы, полицейскими дубинками, затыкая ему рот и пытаясь придавить его экономическими мерами таким образом, чтобы «все эти ужасные русские» думали бы только о том, как бы не подохнуть от голода и не лишиться крыши над головой власти быстро получают на смену сопротивленцам общественникам террористов индивидуалистов. Другими словами на смену общественным движениям приходят бойцы одиночки, которые уже никому и ничему, не веря, действуют или мелкими полностью автономными группами (как когда-то красные бригады в Италии либо как подпольная красная армия в германии) или и вовсе переходят к индивидуальному вредительству.
Кстати на этом этапе любое революционное движение стремительно молодеет и становится сверх- максималистским, потому что начинает состоять преимущественно из тех, у кого энергии больше чем разума и кому еще нечего терять. Потому что для зрелых людей пресс экономических проблем это всего лишь фактор снижения политической активности, а для молодых это утрата всех видов на будущее.
Но на этом проблемы государства не заканчиваются, ведь подавляя на стадии разгона общественных организаций главным образом одних лишь националистов, государство в результате использования своих крысиных мер на стадии расширения индивидуального протеста получает в подарок уже целый букет протестных течений. После разгрома националистов-государственников всегда оживают такие силы как социально-протестное движение левых, разные сепаратистские группировки, всякого рода радикально-религиозные течения, да и криминальное подполье, наконец. При этом врагами государства оказываются все, а вот сторонников то у него, как правило, не оказывается, потому что те, кому вопреки интересам своего народа-основателя это государство шло на уступки никогда не поддержат силу, от которой мечтают избавиться.
Информация к размышлению
Столкнувшись с подобным оборотом событий государство, начинает метаться между всеми теми, кого предало или собирается предать, но, в результате успокаивается на том, что вербует себе немногочисленных сторонников из всех этих лагерей понемногу, причем в основном на эмоциональных, а не на рациональных основаниях. Но и эти люди, которые просто боятся перемен тоже постепенно начинают прозревать ведь даже идеологи примитивного антифашизма в России часто кликушествуют о том что, к сожалению, резервы роста национал-фашистких организаций чрезвычайно велики. А если это действительно так? то может быть всем этим спасителям мира от «русской коричневой чумы» стоило бы задуматься? Например, о том, что они, возможно, имеют дело не просто с «отдельными проявлениями убогого экстремизма», а с пока еще спонтанным и потому несколько аморфным проявлением подлинной этнополитической воли еще не уничтоженного и все еще великого народа. И подумав об этом может быть стоит попытаться сделать хоть какие-то выводы. Тем более, что действительно, по оценкам экспертов таких серьезных научных организаций как "РОМИР", ИС РАН, ИКСИ РАН на конец 2007 года прямой социальный резерв русских ультра-националистов составлял более 17 миллионов человек. А доля тех, кто хоть в какой-то мере разделяет лозунг "Россия для русских" не только упорно не опускается все эти годы ниже отметки в 53%, но иной раз доходил до показателя в 60% от общего числа этнических русских. Страшноватые цифры, ведь давно доказано что чем в целом пассивнее тот или иной народ, тем страшнее взрывы его гнева, а процент недовольных необходимых для социального взрыва при неудачном стечении обстоятельств может быть и ничтожным. Во всяком случае, если исходить из показателя в 50,% то сразу как-то вспоминается что для октябрьской революции хватило, куда меньшего детонатора, пишет Александр Борн в Независимой уральской газете . |
