синие |
Jan. 2nd, 2010|01:01 am |
Тем летом ночами над сортировочной кричал голос Родины неразборчивый, но уверенно-злой. (Теперь не кричит почему-то. Наверно, в рациях сцепщиков шепчет).
Тем вечером пахло полынью и креозотом, концом санитарной зоны, золой. И запахи наливались, ветвились верхней-сердечной-шлейфовой нотой, становились богаче и крепче.
Тогда было пусто на всех путях, и синий везде горел. Прохожий считал семафоры и звёзды с пустого стального, растянутого над путями моста.
В минуту, когда семафоров и звёзд стало поровну, запах созрел. И стал невозможен, и голос диспетчера нечеловеческим стал.
Там Родина голосом алюминиевым реверберированным прохожему рассказывала о своём. Синими огоньками пристально и стеклянно заглядывала в глаза.
Потом говорит: "Садись на мой нос, расскажи о себе, а после давай споём".
(Да что же ты такое, несчастный прохожий, ей о нас рассказал)?
|
|