Для нас всякое отечество - чужбина, и всякая чужбина - отечество
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Sunday, January 3rd, 2010
Time |
Event |
1:12p |
Максим Исповедник о "христианах до Христа" К ФАЛАССИЮ, ВОПРОС XV
Что значит: Нетленный бо Твой Дух есть во всех. Темже заблуждающих помалу обличавши (Прей. 12:1)? Если [Св. Писание] говорит о Святом Духе, то как же в неразумное сердце не внидет премудрость, ниже обитает в телеси повиннем греху (Прем. 1:4)? Мы взяли это на заметку, потому что [прежде] просто говорится, [будто Дух есть] «во всех». ОТВЕТ. Святой Дух присутствует в каждом из сущих, особенно в тех, кто каким-либо образом причастен Слову. Ибо Он, будучи Богом и Духом Божиим, содержит в Себе ведение о каждом, промыслительно проникает во всех, насколько это возможно, возбуждает в каждом естественный разум, через который приводит в сознание греховности соделанного вопреки закону природы всякого, кто способен [это] чувствовать и обладает здравым произволением для восприятия правильных естественных помыслов. И в самом деле, даже среди крайне грубых варваров и кочевников мы находим многих, усвоивших себе высокое нравственное благородство и отвергших издревле господствовавшие у них зверские законы.
(спасибо за помощь в поисках hoddion!" | 1:15p |
Дух усыновления - Свобода - "человечий детеныш" Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Послание к Римлянам 8:15 Ограниченность свободы — непременное переживание каждого человека в этом мире. Добровольно или по принуждению, мы подчиняемся очень и очень многому: законам физики, законам общества, закону Божьему... Эти бесчисленные законы опутывают человека, и лучшие годы жизни уходят на то, чтобы научиться с ними смиряться. Это нормально и даже, наверное правильно. Но в душе у подзаконного человека в конце концов складывается какой-то условный рефлекс, так что без закона, безликого внешнего регулятора жизни, мы уже не можем. Пребывая в страхе что-то нарушить (то ли закон всемирного тяготения, то ли административный кодекс, то ли закон Божий), человек тем не менее старается находить для себя законы, чтобы им подчиниться. Иногда мы просто объявляем законом мироздания свои собственные желания, иногда находим что-то более возвышенное. Но тогда уж стараемся принудить к этому всех окружающих, и так из страсти к закону рождается тоталитаризм. Закон влечет человека, потому что закон безлик. Ты можешь ему соответствовать или нарушать его (если получится), не вступая с ним в личные отношения. Так рождается ощущение мира как объективной реальности, данной нам Богом в наших ощущениях. И, поскольку все законы безлики, сам человек остается единственным действующим лицом в своей жизни. Вот это полудобровольное подчинение безликому закону и называет апостол Павел духом рабства. Но на самом деле, кроме законов, существует Законодатель, и мы Ему, оказывается, не чужие. Поэтому ты можешь строить личные отношения с Законодателем, а исполнение законов при этом происходит, вообще говоря, как-то само собой. Такова альтернатива, которую апостол Павел назвал духом усыновления. И выбор между законом и Законодателем — один из ключевых для человека. http://www.bible-center.ru/note/20091227/main +++ Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. Первое Послание Иоанна 3:2 Апостол Иоанн проводит очень понятную аналогию с нашим человеческим младенчеством. Когда мы рождаемся, мы уже «человеческие детеныши», хотя не умеем почти ничего из того, что умеет делать человек. Про нас еще ничего не понятно: кем мы будем, какими мы будем? Все это развивается, открывается постепенно. Но при этом очень важно, чтобы в процессе нашего роста, взросления мы встречались и общались с другими людьми — так мы научаемся тому, что значит быть человеком. Если этого не происходит, то и «человекообразность» наша не реализуется (об этом свидетельствуют все реальные, а не вымышленные истории про «маугли»). Точно так и в нашей христианской жизни. В крещении мы умерли и родились заново как дети Божии, и мы уже живем, хотя еще младенцы. Мы еще не очень понимаем, какими мы вырастем, но в доверии к благости Божией хотим уподобиться Ему. Для этого мы встречаемся с Ним, общаемся с Ним — пока «как сквозь тусклое стекло» — но знаем, что будет такой момент, когда произойдет встреча «лицом к лицу», и если мы будем последовательно идти к этой встрече, то войдем «в полноту возраста Христова». http://www.bible-center.ru/note/20100103/main +++ Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. Второе Послание к Коринфянам 3:17 В третьей главе послания к Коринфянам апостол Павел говорит о понимании Ветхого завета как свода запретов и разрешений, исполнения которых ожидает от человека Бог. Он подчеркивает, что только через Христа Ветхий завет открывается нам как свидетельство о Боге, Творце неба и земли. Лицо Моисея, говорит апостол, светилось отблеском славы Вседержителя, но эта слава остается без Христа сокрытой и для видевших Моисея, и для читающих его книги. Для тех, кто обращается ко Христу, снимается это «покрывало», пелена, удерживающая нас от лицезрения славы Божьей. И вот после этих слов апостол пишет: «Господь есть дух, а где Дух Господень, там свобода». Отношения с Богом подобны, таким образом, не букве запретов и разрешений, но свободе духа. Но это совершенно не означает, что в свободе Нового Завета мы можем нарушать те заповеди, нарушать которые было нельзя иудеям. Несвобода заключается в том, что покрывало лежит на наших человеческих сердцах, не давая нам возможности видеть славу Божию. Поэтому об обращающихся к Богу апостол говорит «мы же открытым лицом отражая славу Господа, преображаемся». Следовательно, под свободой он понимает реальную возможность встречи с Богом и нашу способность к этой встрече прийти. http://www.bible-center.ru/note/20100101/main | 8:33p |
Память как Евхаристия. Евхаристия позволяет увидеть первозданную красоту творения. Ибо если элементы этого мира, крошечные фрагменты творения становятся телом Господа, когда мы Его о том молим, то, значит, из всего, что Им создано, человек может построить для Него жилище, всякую вещь сделать местом Его пребывания. Тайная Вечеря, до того как она совершается на алтаре, остаётся "сложенной" в памяти общины, которая соучаствует в таинстве, становится неотъемлемой частью его. Мы причащаемся Телу и Крови под видом хлеба и вина, как и "под видом" "воспоминаний" о Христе, живущем в памяти нашей веры. Воспоминания молятся и молитвы вспоминают Пасху в иерусалимской горнице, совершая её здесь и сейчас. Тот хлеб и то вино сохраняются в Предании Церкви подобно "преждеосвященным дарам". Не только анамнезис, но и вся Литургия есть "свиток воспоминаний", обращённых в молитву. Да и Писание не заключает ли в себе единую священную память, связующую Бога и людей? И не живёт ли эта память в Предании, растущем из века в век? (священник Владимир Зелинский.РАДУМЬЯ О ГЛАВНОМ.Память как Евхаристия.Взыскуя лица твоего. Жилище Бога) http://www.istina.religare.ru/article397.html | 9:52p |
Духовная традиция восточного христианства. Фома Шпидлик. Христианство и этнические традиции (в кн. Духовная традиция восточного христианства.)
Некоторые историки прежде всего обращают внимание на тесную связь христианства с иудаизмом. Иные исследуют соприкосновение христианства с предшествовавшей и подготовившей его культурой и цивилизацией, или же, напротив, противостоявших ему. Иных же непосредственно занимают вообще религиозные обряды и верования, чтобы выявить их близость или чуждость христианству.
Совершенно очевидно, что проблема отношения христианства к предшествовавшим религиозным традициям не исчерпывается параллельным сопоставлением двух "систем", как впрочем недостаточно увидеть в религиозном опыте христианских народов плод некоего синкретизма. Тем более нам не хотелось бы говорить ни об "адаптации" христианства к греческой, сирийской, русский и любой другой среде. Если необходимо это выразить в соответствующем понятии, наиболее приемлемым представляется говорить о постепенном "воплощении" божественной жизни через Христа в Духе, в конкретном национальном контексте, внутри различных традиций и умонастроений.
Речь идет о динамическом и нарастающем обожествлении. Глубина этой христианизации форм и человеческих представлений варьируется в зависимости от глубины духовной жизни тех народов, в которых воплощается христианство.
Несомненно окажется полезным сопоставление образа мышления иудеев, греков, психологические особенности умонастроений славян, отношение африканцев к действительности... Однако следует избегать сопоставления "христианства" с философией греков, египтян, славян и других народов, ибо христианская духовная жизнь всецело воплощается во всякой реальности человеческого бытия.
Однако это не мешает сопоставлять разновидности "воплощения" между собой: наиболее древнее (в иудейской среде) и в среде эллинской, армянской, грузинской и т.д. Никто не сомневается в том, что противостояние иудео-христианства и эллинистического христианства в наибольшей степени будет занимать тех, кто пытается выявить характеристические черты духовной традиции христианского Востока.
(перевод о.Димитрия Сизоненко) |
|