мемуарная страничка

Бородинская резня без пафоса.
" 24-го числа,в 2 часа,неуспели наши закусить,как баталион наш пошел в стрелки ; а 3-я гренадерская рота подвинулась от полка вперед,но стали возле леса,где я и был.Стрелки наши были в лесу часа три.Тогда неприятели,правее нас,стали показываться колоннами на поле. Нашей дивизии Тарнопольский полк пошел колонной в атаку с музыкой и песнями (что я в первый и последний раз видел).Он после бросился в штыки на глазах моих.Резня не долго была и полкаваго их командира ранило в заднюю часть тела на вылет пулею.Его понесли,и полк начал колебаться.Его место заступили,полк остановили,и он опять бросился в штыки и славно работал.Тогда ходили еще в атаку Алексадрийский и Ахтырский гусарские полки и рубились в виду у нас. На ночь мы опять пошли в стрелки и стояли смирно,а 25 числа утром сменены были 49-м егерьским полком,но не надолго.После весь полк был в стрелках и много потерял,а 49-й еще и более нас.Во всей армии 25-е число было тихо кроме нас.На левом фланге стрелков никто не замечал,а у нас в бригаде едва ли осталось по 30 человек в роте. С 25-го на 26-е в ночи,близко от нас,у неприятеля пели песни,били барабаны,музыка гремела,а на разсвете увидали мы вырублен лес и против нас,где был лес,явилась огромная батарея. Лишь только была заря,то зрелище открылось необыкновенное : стук орудий таков,что не слышно было до полудня ружейнаго выстрела,все сплошной огонь пушек.Небо горело.Егеря наши мало были в деле,но дело везде было артиллерийское,с утра против Нея,Мюрата и Даву корпусов. Наша дивизия была уничтожена.Меня опять послали за порохом,и я,проезжая верхом,не мог не только по дороге,но и полем проехать от раненых и изувеченых людей и лошадей,бежавших ужаснейшем виде.Ужасы сии я описать не в силах....Проезжая поле,я увидел лошадей нашего полковника и спросил у музыканта Максимова,где полковник,не убит ли? К счастию тот показал,что тут лежит,жив. Я подошел к нему,и он с горестью сказал,что полка нашего не существует.Это было в 7-мь часов вечера. Я отослал ящики назад,а сам поехал вперед к Семеновской,которая пылала в огне.На поле встретил я нашего майора Бурмина,у которого было 40 человек. Это был наш полк.Он велел сих людей вести в стрелки.Я пошел, и эти егеря мне сказали "ваше благородие,наш весь полк тут лежит,ведите нас последних добивать".Доподлинно,войдя в лес,мне встретилась картина ужаснейшая и невиданная.Пехота разных полков,кавалерия спешившая без лошадей,артиллеристы без орудий.Всякий дрался чем мог,кто тесаком,саблей,дубиной,а кто кулаками.Боже,что за ужас! Мои егеря рассыпались по лесу и больше я их не видал,и поехал к деревне Семеновской.Был уже десятый час,но пальба пушек не переставала с той же силою.На дороге видел я колонны мертвых русских и французов,как в игрушках согнутые карты,поваленные дуновением ветра.Картина ужасная...Возле деревни встретил я дивизионного начальника,который мне велел,где увижу,собирать к деревне Шевардину его дивизию 27-ю. В 11 часов дивизия собрана,всего до 700 человек.В Одеском полку за командира порутчик,в Тарнопольском фельдфебель и так далее.В нашем три офицера вместе со мною...... Раньше ,в полдень,я с капитаном нашим Шубиным поехал на пригорок,где слышался необыкновенный шум,и что же? Мы видим : два кирассирских полка,Новороссийский и Малороссийский,под командою генерал-лейтенанта Дуки,пошли на неприятельскую батарею.Картина была великолепная! Кирассиры показали свою храбрость,как картечь их не валила,но они достигли своей цели,и батарея была их.Но что за огонь они вытерпели,то был ад! За любопытство наше ,капитану Шубину оторвало правую руку,но впрочем на все судьба : это могло бы и не трогаясь с места быть. Мы видели,как Семеновский полк,несколько часов стоя на позиции,не сделав ни одного выстрела,был ядрами уничтожаем.Видел я и как сняли с лошади раненого нашего князя Багратиона.Армия в тот день много хороших генералов потеряла.... Надо сказать,что 26 число,Московское ополчение стояло в колонне позади нас на горе ; их било ядрами исправно и даром.Главнокомандующий сделал из них славное употребление-выносить раненых.Однако эти безбожники грабили раненых,что я сам видел везя патроны в полк, и трем саблею от меня досталось по спинам плашмя. Этими молодцами после сражения укомплектовали дивизию нашу,с дубьем вместо оружия.К ним дали офицера в треугольной шляпе,который вскоре и сбежал. Да и войско его дошло с нами только до Москвы,а после и десятой части не осталось : все разбежались дружки....." - из воспоминаний Н.И.Андреева - батальонного адьютанта 50-го егерьского полка 27-й пехотной дивизии. в 1812 году.