Monday, February 28th, 2011

Time	Event
3:32p	А народ не изменился с 1812 по 1941 - бдителен.:)   "Происшествие, случившееся в Ростове около 4 сентября, показать может дух народный и до чего тогда народ был слеп. С известием от главнокомандующего войсками послан в Ярославль конногвардейский офицер, который ехал сквозь наш город и остановился для перемены лошадей в доме кн. Куракина; а бывший при нем казак пошел на базар купить хлеба. На нем была французская синяя шинель, французская сабля и пистолеты; народ в то время весьма примечательный и любопытный, увидя казака, подошел к нему, стал спрашивать: кто он, откуда и куда едет? Он отвечал, что казак и едет из Москвы с офицером в Ярославль. «Что в Москве?» — «В Москве французы». — «Как французы?» — «Так же!» — «Быть не может!» — «Очень может, когда я знаю это верно».         Народ пришел в ужас, но, опомнясь, тотчас взял подозрение. Слово «шпион» разнеслось как молния; казака окружили, осмотрели и нашли все на нем французское. Это точно переодетый шпион! Почему у тебя, говорят казаку, шинель, сабля и пистолеты не русские, а французские? Потому, отвечает, что русские не хороши, так мы их бросаем, а берем французские, кои лучшие. Нет, говорят, ты шпион, как может быть Москва взята? Где твой офицер? Отвечает, что его офицер на станции. Вся эта толпа кинулась на подворье Куракинское, нашли офицера. Тот сметил, что дело худо и казак наделал хлопот, однако же, не теряя присутствия духа, на вопрос толпы: «Правда ли, что в Москве французы?» — отвечал: «Правда, друзья мои. Французы точно Москву заняли». Вместо того, чтобы поверить, все закричали: «Вздор! Это шпионы!» Народ бежал со всех сторон: «Шпионов поймали, шпионов поймали!» Между тем дали знать полицмейстеру и по его приходе посадили их на тройку и повезли в полицию, а тут полицмейстер велел их взять в присутствие, где увидели ясно, кто они и куда едут, но боялись ярости народа, которого набежала полная площадь, внутри дому архиерейского, где прежде была полиция.         Иван Борисов Маников и глупый полковник Куломзин, начальник милиции, особенно настаивали на том, что это шпионы, хотя на офицере был российский мундир. Полицмейстер, видя опасное наступление народа, решился обмануть, вышел в двери полиции и говорит: «Господа! Ваше подозрение справедливо, люди эти сомнительны; а потому я посылаю их в Ярославль под присмотром частного». Едва это объяснилось, частный с ними сел: «По лошадям!» — и были таковы! Народ ахнул, когда они ускакали, но делать было нечего и, стоя на месте, долго твердили: так это шпионы, но их частный отпустит, они его подкупят. Частный подлинно, проводя их до заставы, воротился, но уже толпа разошлась.      Этот офицер обязан жизнью догадливости полицмейстера Симановского.Тогда вообще опасно было для иностранцев: народ каждого из них считал французским шпионом и не только делал грубости, но и большие обиды. В то же время в Ростове прибит был народом московский первой гильдии купец Миллер, платье на нем и бывшие документы все изорвали, и ежели бы не полиция, то был бы убит до смерти; а трое англичан, ехавших в Архангельск, были остановлены у Николы на перевозе, однако в тот же вечер получили точные известия, что Москва взята неприятелем. А в газетах о занятии Москвы напечатали недели через две. Кутузов, извещая о сем несчастии публику, утешал тем, что потеря Москвы не есть потеря отечества, что он запер неприятеля в ней, перерезал пути его сообщений и снабжения продовольствием. Таким рассказам тогда никто не верил, говорили на это, что Кутузов с ума сошел."  - из записок  городского головы г.Ростова  М.И.Маракуева. 1812 г. +++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++  "Из Черновиц мне было приказано прибыть сначала в Кировоград, а затем в Одессу, С попутным транспортом, самом разным — гужевым, автомобильным и железнодорожным, за несколько дней этот приказ удалось выполнить.   Когда я был в Кировограде, со мной произошел забавный случай. Дело в том, что вскоре после начала войны в советской печати появились сообщения о том, что немецкая разведка засылает в наш тыл шпионов в форме сотрудников НКВД, статьи призывали граждан к бдительности. Так вот, находясь в Кировограде, я чем-то вызвал подозрения местных жителей. Думаю, подозрения основывались на том, что я был в новой форме сотрудника НКВД и отличался внешним видом от местных работников. Группа граждан, обступив меня, стала кричать, что я немецкий шпион, что меня надо не то отвести в УНКВД, не то разобраться со мной на месте. Ни мой максимально грозный вид, ни зычный командный голос, ни револьвер, который, правда, не удалось достать, не повлияли на бдительных товарищей… К счастью, мимо проходил местный офицер НКВД, который знал о группе, прибывшей из Черновиц, и видел меня в здании управления. Он сказал присутствующим, что я задержан, т. е. должен следовать за ним в здание управления. Я обменялся со своими преследователями недобрыми взглядами — обе стороны были явно разочарованы таким исходом событий. Некоторые граждане, по всей видимости, самые бдительные, последовали за нами. У дверей я показал охраннику пропуск, тот внимательно проверил его и, обратившись к оставшимся моим преследователям, сказал, что пропуск настоящий, а я действительно сотрудник НКВД.    Как мне потом стало известно, в некоторых городах были случаи задержания настоящих сотрудников НКВД, некоторые из них закончились трагически. Допускаю, что к некоторым этим случаям прикладывала руку немецкая разведка. Такая обстановка, конечно же, осложняла работу оперативных органов по поиску действительных немецких шпионов."   - из воспоминаний Л.Г.Иванова оперуполномоченного ОО НКВД.  1941 г. (11 Comments | Comment on this)
4:08p	Ахтунг! Равняйсь!Смирно!......Вольно.:)   (5 Comments | Comment on this)
6:39p	Немцы "жгут",американцы хлопают ушами.Бельгия 1944 г.    "Мы не могли найти танк Фраушера. Потом мы выяснили по радио, что он перебрался в другую машину и продолжил наступление. Поэтому, продолжив движение под прикрытием дорожной насыпи, мы вскоре выехали к опушке леса. Скрываясь в тенях, которые в ярком свете луны отбрасывали высокие ели, мы двинулись вдоль дороги в глубь леса.  Примерно в пятидесяти шагах от нас стоял танк. Его командир, стоя в башне, казалось, ожидал меня. Фраушер! Я подъехал к танку слева и, когда башни поравнялись, остановил танк, приказал заглушить двигатель и обратился к командиру другой машины. Однако тот мгновенно нырнул в башню, захлопнув за собой люк! Люк механика водителя другой машины открьmся и тут же захлопнулся. Я заметил рубиново-красный отсвет подсветки приборов ... В "пантерах" подсветка бьmа зеленой! И тут я понял - рядом со мной стоял американский "шерман"!Натянув наушники, я крикнул в переговорное устройство: "Наводчик! Рядом с нами - вражеский танк! Уничтожить!" В несколько мгновений башня повернулась влево, и длинный ствол орудия с грохотом ударил по башне "шермана". Наводчик сообшил командиру: "Не могу его подбить - поворотный механизм не работает!" Механик-водитель ротенфюрер Грундмайер, услышавший наши переговоры, не дожидаясь приказа, завел двигатель и сдал на несколько шагов назад. Теперь унтершарфюрер Поггендорф, мой наводчик, вколотил противотанковый снаряд в середину кормы вражеского танка с расстояния в один метр. Я все еще стоял, высунувшись из башни. Из круглого отверстия в кормовой плите «шермана» выглянул голубоватый язык пламени. Прячась в башне, я услышал взрыв! Мы проехали мимо горящей машины.      ( Read more... ).       У  меня перехватило дух! На открытом пространстве я насчитал девять стоявших в ряд вкопанных вражеских танков! Все их орудия угрожающе смотрели в сторону нашего танка, который, ничего не подозревая, ехал прямо на них. Грундмайер, механик-водитель, заметил опасность. Он явно занервничал!  Остановиться или пытаться вернуться назад было бы самоубийством. Нас мог спасти только блеф. Что ж, будем спасаться, идя вперед! Командир - механику-водителю: " Продолжать движение на прежней скорости!"  Может-быть , удастся объехать их неузнанными, если они примут нас за свой танк! Мы двинулись по повороту, подставив борт девяти орудиям, неотступно следившим за нами. Их наводчики держали нас на прицеле! Но не прозвучало ни единого выстрела. Как только мы достигли их фланга и мне стали видны уступами кормовые части всех танков, я приказал остановиться. Мы бьmи в наилучшей позиции: против нас бьл всего один танк, а остальные закрывали друг другу обзор! Я приказал развернуть башню на правый борт, чтобы наводчик мог прицелиться. Я не поверил своим глазам: американские танкисты выскочили из своих машин и бросились под защиту леса!    Теперь наше по.ло.жение сно.ва изменило.сь. Мне стало. ясно., что танки Фраушера следуют за нами. Я знал приказы -  но понимал, что. столкнулся с врагом, ко.то.рый не имеет опыта, по. крайней мере, в но.чных сражениях и которого. можно  ввести в заблуждение. Нужно  было. использовать  это  преимущество. в рамках всей операции. Связаться с ротой по  радио по -прежнему не удавалось. Приняв решение, я приказал снова развернуть башню  вперед, в походное положение, и приказал: "Танк - марш!" Нам хотелось уничтожить вражеские танки, но. это. переполошило  бы противника по всему Фронту  . Кроме того, этим должен бьл заняться шедший за нами Фраушер. По. его словам, экипажи вернулись в бро.шенные танки. Он подбил все девять!      Мы продолжали движение в направлении Манэя. Нас снова окружал лес. Американские пехотинцы, сначала по одному, а потом целыми колоннами, устремились из леса справа на дорогу.  По  какоЙ-то  необъяснимой  причине противник отступал.  Мы ехали прямо  среди них  не особенно  заботясь  о  безопасности. Ради экипажа (и в особенности механика-водителя) нужно  бьло   разобраться, в каком положении мы оказались. Мои ребята были напряжены, но сохраняли замечательное молчание, как, впрочем, и всегда в минуты опасности. Американские солдаты убирались с нашего  пути, отпрыгивали в сторону, ругались и грозили  нам кулаками. Они не узнавали в нашей машине немецкий танк, хотя я не таясь стоял в башенном люке и смотрел на них сверху вниз. На их касках, по.крытых маскировочной  сеткой, мерцали отблески лунного  света. На их лицах было  написано  смятение.                Лес редел. Вдруг справа и слева от дороги показались дома. Мы вышли к Манэю! Мы прибавили скорость, что.бы остаться неузнанными. Домов становилось все больше. Рядом с ними стояли танки и автомашины. Перед освещенным кафе бьло многолюдно. Видимо, там располагался штаб. Повсюду сновали солдаты. Мы двигались прямо сквозь них, и они уступали нам дорогу. Потом мы выехали на перекресток. Слева от нас, за Гранменилем, лежал Эрезе - цель нашего наступления. Oтryдa в нашем направлении двигались три "шермана"! Я отказался от намерения поворачивать в ту сторону и направился прямо через перекресток в направлении Лъежа. Нужно бьло убираться из города!   Мы планировали где-нибудь развернуться и присоединиться к атакующей роте или хотя бы установить с ней радиосвязь! До сих пор не было сделано ни одного выстрела ни противником, ни нами. Начинать бой бьло бы безумием и смертным приговором для нас. Опасность не миновала. Все еще только начиналось! Справа от нас в направлении перекрестка группами по девять или двенадцать машин в ротных колоннах друг за другом стояли "шерманы" самой тяжелой модификации. Между ними - машины ротных командиров, джипы! Экипажи вылезли из машин и стояли рядом с ними, курили или разговаривали. Роты стояли колоннами одна за другой. Я прекратил считать. По грубым оценкам, выходило не менее восьмидесяти танков. (Позднее я узнал, что здесь были сосредоточены американские 7-я танковая дивизия, 82-я воздушно-десантная дивизия и 75-я пехотная дивизия, которым было поручено остановить наступление немецких войск на этом участке фронта).                   Другого выбора не было - надо бьmо их объезжать! Американские солдаты отпрыгивали в сторону и тут же узнавали немецкий танк, но к этому времени мы уже проезжали мимо. Сзади взревели двигатели, нам вслед стали поворачиваться башни, но, слава Богу, танки закрывали друг другу обзор и сектор обстрела. На случай, если придется покинуть машину, у меня были ручные гранаты. Я поджег дымовую шашку и бросил ее на дорогу за танком. ПЛотное облако дыма прикрыло нас с тьла. Положение становилось все менее приятным. Заряжающий Карл Креллер осторожно втащил меня в башню, в люке которой я по-прежнему стоял, вытянувшись в полный рост, и поднял воротник моей куртки. Указав на мой Рыцарский крест, он заметил: "Он слишком сильно блестит при лунном свете".Он всю дорогу наблюдал за мной из темноты башни и оценивал ситуацию по выражению моего лица. Рядом с его башенным пулеметом болталась лента с трассирующими патронами. Наводчик приник глазами к перископу, который позволял ему видеть хотя бы то, что находилось в его поле зрения. Одной рукой он плотно сжимал рычаг горизонтальной наводки. Вдруг раздался голос механика-водителя: "Спереди приближается машина!" Я снова высунул голову наружу. К нам ехал джип! В нем стоя ехал человек (судя по всему, офицер), размахивавший сигнальным диском.  Он хотел нас остановить и кричал "Стоп!"  уже издали. То ли он бьm храбр, то ли безумен! Командир - механику-водителю: "Дави джип!"  Механик-водитель выполнил приказ. Водитель джипа понял, что происходит, остановился и дал задний ход. Началась безумная погоня. Офицер уже больше не махал. Расстояние уменьшал ось метр за метром. Потом раздался· хруст. Наша правая гусеница зацепила джип, и мы на высокой скорости переехали его. Пассажиры  машины пытались выскочить.              Наша "пантера", сбившись С курса при столкновении, на полной скорости врезалась в ближайший "шерман". Меня чуть не вышвырнуло из башни. Наушники с микрофоном покатились по крыше башни и повисли на проводе, раскачиваясь из стороны в сторону. Мое кепи осталось в качестве сувенира тем, кто бьm снаружи! Двигатель заглох. Наш танк застрял. Правое ведущее колесо крепко засело в гусенице вражеского танка. После секундной паузы вокруг разверзся ад, Засвистевшие у  самого уха пули заставили меня укрыться в башне. Механик-водитель безуспешно пытался завести двигатель стартером. Я втащил обратно в башню бесценные наушники и начал размышлять о возможностях спасения. А были ли возможности? Покинуть машину или обороняться в башне означало для нас примерно одно и то же: смерть, или плен! Поэтому я спокойно переговорил с механиком-водителем. Он стал действовать заметно увереннее. В аккумуляторах еще оставался заряд. После нескольких неудач двигатель завелся и стал набирать обороты. Мы облегченно вздохнули! "Назад - марш!"  Медленно и осторожно, чтобы гусеница не соскочила с катков, танк отцепился от "шермана"  и  выехал на дорогу. Подожженная дымовая шашка отогнала американцев. "Вперед - марш!"               Под прикрытием дымовой завесы мы продолжили путь. По той же дороге, мимо танков, колонн грузовиков, машин снабжения, среди которых были два бензовоза, мимо грузовиков медсанчасти с автобусом -операционной, мы, наконец, выехали на открытое место. Дома Манэя остались позади. Нам был открыт путь на Льеж! Как же мне хотелось в этот момент, чтобы моя машина стояла во главе ротной колонны, а за ней - весь мой взвод.  Когда я заметил, что нас преследуют вражеские машины, наводчик на ходу развернул башню назад и стал посьлатъ им навстречу и в город снаряд за снарядом. Метров через триста я приказал остановить 401-ю и выключить двигатель и стал вслушиваться в звуки ночи. Со стороны Манэя доносился рев двигателей и гул танков. Мы сорвали сосредоточение американцев."   - из воспоминаний обершарфюрера Э.Баркмана  комвзвода 4-1 танк.роты танк.полка дивизии "Дас Рейх" (10 Comments | Comment on this)

<< Previous Day

2011/02/28 [Calendar]

Next Day >>