| Загранпаспорт... |
[Feb. 5th, 2011|09:57 pm] |
Это было то, чего у советского гражданина не было.
Вообще. Если он не был дипломатом или корреспондентом за рубежом. Или там торгпредом, сотрудником Внешторга или ГКЭС.
Все остальные загранпаспортов не имели и выехать из СССР не могли.
Собственно, это было самое уязвимое место в крепко сбитой и почти монолитной системе советской идеологии. Советских людей боялись выпускать за границу в развитые страны с высоким уровнем жизни и белым населением. Были известны случаи, когда уже в Восточном Берлине наши люди падали в обморок перед витриной их колбасной лавки при виде двадцати сортов колбас. В Западном берлине, где сортов колбас уже было двести двадцать, но куда советских граждан не пускали, с ними мог приключиться уже не обморок, а инсульт.
За границу выпускали беззастенчивых и продажных врунов вроде Генриха Боровика или Валентина Зорина, которые жили в Штатах годами и годами поливали эту страну своими пропагандонскими помоями. Эти пребывали в эмпиреях годы и годы. И отрабатывали свой хлеб на все сто.
Но загранпаспорт все-таки удавалось подержать в руках. В турпоездке паспорта раздавались старшим по группе при прохождении пограничного контроля, но тут же забирались после. А вот тем, кто ехал за рубеж в длительную командировку, загранпаспорт выдавался всегда строго накануне вылета, и всегда строго после 6 вечера. Потому что в 6 вечера закрывался Внешэкономбанк, где у гражданина СССР, уже выезжавшего ранее на работу за границу, мог быть валютный счет. И при наличии загранпаспорта гражданин СССР теоретически мог снять с этого счета деньги. Если вылет был в будний день и поздно вечером, то паспорт выдавался все равно поздно, впритык, чтобы гражданин не мог успеть снять наличные доллары со своего счета - на что он по законам СССР имел полное право - но только при наличи загранпаспорта.
Я получила свой первый загранпаспорт накануне вылета в августе 1987.
Нас, жен специалистов-гидромелиораторов Зарубежводхоза, собрали в 6 вечера. В течение двух часов мы по очереди читали брошюру про правила поведения советского гражданина за границей. Собственно, песня Высоцкого "Инструкция по поездке зарубеж" написана по этой брошюре. Только гениальный поэт пересказал ее с присущим ему ёрничеством и стёбом.
- Советский гражданин должен вести достойный образ жизни, представляя лицо нашей страны и ее общественного строя (Высоцкий: "Экономь, да не дури, и гляди, не выкинь фортель - с сухомятки не помри".
- Советский гражданин должен воздерживаться от распития спиртных напитков с иностранцами (Высоцкий:"Будут с водкою дебаты - отвечай "Нет, ребяты-демократы, только чай").
- Советский гражданин не должен принимать никаких подарков от иностранцев (Высоцкий: "От подарков их сурово отвернись - мол, у самих добра такого завались").
- Советский гражданин не должен обсуждать с иностранцами политические темы, но если они возникли не по его инициативе, следует объяснить иностранцам преимущества социалистического строя (Высоцкий: "Если темы там возникнут - сразу снять, бить нельзя их, а не вникнут - разъяснять".
- Советский гражданин не должен допускать интимных отношений с иностранцами (Высоцкий: "Но буржуазная зараза, там, бываить, ходить по пятам, опасайся пуще сглазу ты внебрачных связей там, там шпиёнки с крепким телом, ты их в дверь - они в окно, говори, что с этим делом мы покончили давно").
- При путешествии на поезде или на пароходе советский гражданин должен требовать, чтобы с ним в одном купе (каюте) ехали только советские граждане, если же это невозможно, он должен требовать, чтобы иностранцы были одного с ним пола (Высоцкий: "Но могут действовать они не прямиком, шасть в купе и притвориться мужиком, а сама наложит толу под корсет, ты проверяй, какого полу твой сосед. Но тут давай его пытать я, опасаюсь, маху дам. Как проверить - лезть под платье, так схлопочешь по мордам?").
Вот этот пункт нас страшно веселил. Наши мужья прожили без нас в Никарагуа несколько месяцев, жили по двое в номере (Родина у нас уж больно была экономная). И вся Гранада ржала над ними - в Никарагуа, строгой католической стране, селить двух мужчин в одном номере было официально запрещено законом...
Я вернулась с загранпаспортом с инструктажа, дома меня ждал папа, приехавший помочь мне собраться и проводить меня за океан... хохотали с ним весь вечер - я цитировала дубовый текст инструкции, а папа - Высоцкого.
На другой день был вечерний вылет из еще пустынного Шереметева - четвертая волна эмиграции в августе 1987 пока не начиналась. Жены специалистов, сдав багаж и пройдя пограничный контроль, обнаружили в "заграничной зоне" единственный рублевый бар, прочие были валютными. Мы вывалили из карманов все рубли, их оказалось достаточно, чтобы основательно заправиться коньяком и шампанским. Уже шла борьба с алкоголизмом, за стойку бара с нами сел милиционер. Если напьетесь, арестую, и никуда вы не полетите, предупредил он нас строго. И мы прихватили недопитые бутылки с собой в самолет.
Потом было двадцать часов полета. Шеннон, где я обнаружила аппарат с бесплатной колой и прочей фантой. Гавана, где вдруг обнаружила, что понимаю испанский и даже могу на нем говорить, хотя знакома с ним была только по курсу общей романистики. Сама не понимала как, но строила правильные фразы, правильно спрягала глаголы. Потом был полет над Карибским морем, где самолет швыряло восходящими потоками вверх, вниз, в стороны. Я просто вырубилась, впала в анабиоз. Очнулась в Манагуа, когда меня растолкали стюардессы. Побрела по стрелочкам к выходу напограничный контроль. За стеклом прыгал и бился какой-то местный негритос. Пристально вглядевшись в него, я поняла, что он смотрит на меня и что-то мне кричит радостно. Но я не слышала, что он кричал мне, стекло было толстое и не пропускало звук. У негра были нетипичные голубые глаза, и это задержало на нем мое внимание. С трудом до меня дошло, что это мой муж, только сильно похудевший и еще более сильно загоревший. Сибиряк с шорскими корнями, он всегда загорал как мулат.
На таможне уже был мой багаж. Меня спрашивали, что у меня в этой коробке, в той сумке или чемодане. Я не знала, не помнила, забыла. Досматривать меня не стали - подскочил сотрудник ГКЭС, залопотал по-испански. Я протянула свой паспорт пограничнику. В нем мое имя было написано Veronica, через "С", на испанский манер. Veronica? Senora Espanola? no Rrusa? Soy Rrusa, устало ответила я. Багаж погрузили в машину, и мы поехали в посольство. Там у нас отняли паспорта и провели первый получасовой инструктаж. По закону СССР загранпаспорта при длительной командировке должны были храниться в посольстве, чтобы гражданин самой лучше страны в мире не смылся в другую, не такую лучшую в мире, загнивающую. Обратно я получила свой загранпаспорт только через год, прямо перед вылетом в Москву. Я была обязана сдать его обратно в Зарубежводстрой в течение трех дней после прилета. В обмен на внутренний паспорт СССР.
Только с 1994 вошел в силу закон РФ о загранпаспорте. Загранпаспорт сроком на 5 лет выдается гражданам России в срок не более 40 дней, в случае его невыдачи ОВИР обязан предоставить мотивированнй письменный отказ. Сейчас срок выдачи загранпаспорта сократился до 30 дней.
Собственно, это единственная свобода, которая нам еще осталась, из тех, что были завоеваны в августе 1991 - свобода покинуть эту страну. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}