Между прочим, то, что в русском именно для неодушевленных (не для всех) совпадают именительный и винительный падежи -- тоже не случайность.

Возьмем переходный глагол (X курдячит Y). Чем имя более одушевленное (разные языки по-разному проводят границы -- например, "одушевленными" могут считаться только личные местоимения или они и термины родства), тем больше вероятности, что оно окажется в позиции X. Соответственно, редкую позицию Y имеет смысл помечать особым винительным падежом.

С другой стороны, если имя неодушевленное, то чаще оно будет встречаться в позиции Y, и имеет смысл особенным образом отмечать редкую X. Такой падеж называется эргатив, и в русском его не бывает.

Вот, например, тот же Дирбал, как и многие другие австралийские, использует схему номинатив-аккузатив только для местоимений 1-го и 2-го лица, а для остальных -- эргативную.

В русском только одушевленные (и неодуш. 1-го склонения, но это уже, наверное, случайно) ведут себя по номинативно-аккузативной схеме, а остальные по нейтральной.