Рыба. Осень.


****************************

201 шимпанзе на голубой елочке
медведь пришел к перепёлочке
свадьба пьяная да березы голые
афродиты лысые архангелы полые
Петро наверху висит на шкафу
через пять минут подадут уху
сандал ревень и куркума
пятую ночь голая снится кума
в Конго дожди пропали патроны
и бананов 304 тонны
Россия-Хорватия маловато пива
воздастся самым неторопливым
бонги тенор-саксофон шейкер
отговорили голоса поднимите веки


*******************************


первый раз квартирка попалась окнами на закат.
здесь нет интернета, но есть минимаркет под именем «Утро»
пусть и не солнечное даже не доброе, но все равно я рад
названию этому, буду петь, что я поступаю мудро
здесь на краю города, но с чудесным видом на озеро
без ковров и мебели, ибо больше воздуха, меньше пыли,
с бушующим западным ветром, без футбола и Познера,
да зря что ль мы с Шуркой пилили, пилили, пилили..
с иконкою маленькой чудотворца на подоконнике,
над автостоянкой, где много машин красивых,
с фигуркой pz пластилиновой в уголке на «монике»,
вдогонку за водкой отправляя бутылочку окского пива..


******************************


говорят что в Москве провалы грунта..
глядь за окно – провалы сознания.
вроде ж береза этажа до восьмого вот тут вот была.. будто б.
вечерофобия чертова
олкоголизм графомания.
рис пересолен
пиво нагрето
листья желтеть не желают.
переворот переворот
по всем картам должен быть брод
Василиса Эльвира Аглая..
или плот.
нет, последний лот.. –
плюс полтинник
плюс сто –
поднимаем!


************************


осы удушенные скопились на подоконнике.
две недели как уже лето в покойниках.
валенки в углу, под столом сырые ботинки.
и номер свежий никто не несет мурзилки.
network is unreachable маршрутизация встала.
в одном ухе гудки, в другом шум карнавала.


**************************


всего пять минут посмотрел 100 дней после детства –
не смог. продолжил читать про ночь ужасающих триффидов.
непривычно тихо здесь по соседству,
хотя два мента и десантник – ни драк, ни полуночных брифингов..
так Таня Друбич, родившаяся в 3726 году на планете Айова,
не понимает до конца с ней случившегося и читает слова с листочка.
архангелы на берегу сматывают удочки, сегодня не будет клёва,
береза, за домом скрывшаяся, примеряет ночную сорочку.
я – в минимаркет ночной, лучезарное мое «утро».
в воздухе зябь, то ли чудь, то ли правда светает.
падает, падает, падает столбик немеркнущий ртутный.
понижает, не греет, не помнит, не ждет, не хватает.


**************************


ни нового лета, ни случайного касания твоих колений.
0:0 – мяч уходит в сторону, обмен майками - символом. между
землей и небом гаснут звезды, теряясь в облаках. мне ли
искать одну, подбирая расстояния и частоты? прежде,
чем свином свинопас станет,
успеет ли возлежать на бархатистом диване?
пятаком упираясь в бетонную стену,
скальпелем шаря вдоль истонченной веры?
облака снижаются, земля теряет упругость.
хорошо, что не знаю, кто там твои целует губы.
хорошо, что дна не видно в бокале.
хорошо. ни мыслей, ни смс – подтверждающих, ни печали.


********************


пара лет.. - другие глаза вижу.
тыщу лет ничего не знаю.
от касанья не становится ближе.
врата захлопнуты рая.

дороги в объезд немалый.
ни электричества, ни батареек.
да, я не самый-самый –
один из висящих в трее.

другой. плюс водка, плюс тоник.
по выходным на футболе.
но у меня никого нет кроме.
лишь две пачки (доверху) соли.


********************


старик, несший арбуз в пакете, остановился вдруг возле скамейки –
«вот ты блять где!» - гаркнул он на одну из сидящих старушек,
грохнув арбуз оземь! - «что ж за ебаная семейка!»
«ну и что ж вот ты блять наделала?!» - тыча на кровавую возле пакета лужу,
вопросил еще и, не дождавшись ответа, махнул рукою
да пошел, куда глаза глядят, в минимаркет ближайший..
я свернул к дому, к тому ж у меня было с собою,
лишь пришлось начать чуть пораньше.
наблюдая угасающее зарево по-над озером,
не забывая добавить к курице шалфей и сумах –
и маленькая птичка всё где-то внутри пыталась взлететь, елозила,
подпрыгивала, падала и снова – еще один прыжок, взмах..


*****************************


почти всю дорогу от «Перекрестка» за мной бежал рыжий щенок
(черная морда и хвост, висячие уши)
то поскулит, то тявкнет, то вроде скроется.. и снова торопится со всех косолапых ног!
спрашиваю: куда ж ты, дурак? убеждаю вернуться – делает вид, что слушает.
и угостить нечем, в пакете напитки лишь да замороженная ботва,
и киосков нет, чтоб купить кусочек краковской.
голубое высокое небо, под ногами и лапами шуршит листва –
по Строкина, по Львовской, меж общежитиями и бараками..
на повороте на Дворовую последний раз тявкнул
и отстал, растворился в рыжем. я вошел в серый,
к домофону магнитную приложив пиявку.
тщательно отмыл стакан от налетов безмерных,
приготовился против Зинита болеть, подлил тоника,
глядя в мир 3:4 из мира Нижнего,
вполуха слушая во viasat history всезнающего историка,
по другую сторону от солнца рыжего.


************************


в обобщении вытягивает внутренности пустота.
вот они, окурки, пакеты, жестянки, высохшая трава.
мячик скачет через дорогу, за ним семенит детвора.
возле открытой форточки бьется в стекло оса.
под окном из машины песенка звучит про качели.
небо бледнеет, жарит, поливает последним елеем.
качнувшись, выходит из дома, жар, снова болеет.
не время, не место, и думать не смеет.
как же не радоваться теплу?
с утра вот пытаюсь.. не получается. нет, не могу.


***********************


в сентябре этом умерло трое родственников и отец у приятеля.
ждал золотую – голая, откровенная – выглянула, ша! –
новый вечер опять на кровати я
подпрыгиваю. аки последний герой, аки первый аз есмь, аки фольклорная вша –
только, к сожаленью, правша –
дорога через моря-океяны – скатертью.
не моя
немой я
не моя
не твой я
а больше то никого и не остается.
тьма над тьмою висит.
с нами бог – сказал замполит.
глоток сделаешь, и все – дальше ни грамма не пьется.


**************************


в двух колодах лишняя дама.
очко, но еще есть прикуп.
ветер хлещет сквозь раму.
мама, моя карта бита.
открывая еще пол-литра,
мимо нот на закате павший,
выгребаю из мелкого сита
самоделки свои рукопашные.
ориентируюсь по секундной,
с чесноком, салом и хреном.
ниже и ниже мой ртутный.
не, боги, мама, нет – гены.


**************************


к девяти соседний дом из тумана выплыл.
заурчали машины, перестали скрипеть за стенкой.
короткий вдох и долгий-долгий выдох.
и кружечка кофе с пушистой пенкой.
на ностальжи зеро, диана на хистори,
я на пути в затуманный (на углу соцгорода) «перекресток».
за винцом и сыром. на пути к нирване и сатори,
давненько не был у вас, встречайте же меня, сестры.


***************************


лучше, конечно, про водку.
можно еще о футболе.
вот есть у меня сотка.
и куда же еще кроме?
бег за толпою зайцев
так ли хорош? простите.
в моих предках угро-нанайцы.
папу помню, звать – вытрезвитель.
пред подъездом не сохнет лужа,
на столбе застыла ворона,
Ктулху ужель не разбужен?
конец света, опять не скоро?
под окном из машинки – диско.
там блондинка сидит в красном платье.
у меня тут капуста в миске
и одеяло на вате.
щас вот рыбку – на сковородку –
тепло, в общем, сыто в доме –
не забыть имбиря щепотку,
как учил старый Исс в Содоме.


***********************


пальцы сквозь пальцы фига
стакан и еще бутылка
танго рок-н-рол джига
пиво коньяк горилка
фонаря моргнувшее веко
блуждание ночь кварталы
долгие три парсека
андромедцы китяне галлы
ни одного человека
хобот челюсти жало


************************


повело лысого налево.
казачок выскочил из коробчонки.
играли в салочки – выпала королева
из рукавов, из юбчонки.
ни до вены не добралась, ни до парижа.
с полпути высадили в караганде.
тук-тук – дятел, вить-ить – чижик.
серебро-сияние в бороде.


*************************


тянет то ли берегом, то ли потом.
крысы выживут, не ходи к гадалке.
прочие идут лесом, оптом.
ближних, тем не менее, жалко.
воздух серо-буро дождливый.
время скручивается папироской.
аромат увядающей сливы.
шлюпки спускают матросы.


**************************


пять зебр у меня на чашке
сбиваюсь считая полоски
уговорить бы Наташку
все еще на волоске
на лоскуты расписные
под фонарем у дома
сидят марсиане босые
у них космолет сломан
(за тыщу парсеков пробег)
быстро летят машины
далекие спят дельфины
а и б сидят на трубе


*************************


он был котенком старой марты -
его убили оккупанты.
безвестной был собачкой серой -
убили спьяну офицеры.
он стал большим лосем сохатым -
охотник завалил усатый.
медведем был, слоном, жирафом -
но быстро возвращался прахом
к себе в созвездие медузы
в турфирму интернэшнл лузер,
вновь подбирая варианты,
служа там главным консультантом.


*************************


каждый может испугаться, может придать другого,
мальчик берет камень и кидает в девочку –
попадает в голову – это только игра, ничего такого –
качает головой старушка, мужик усмехается, я молчу.
иду, прищурившись, в ожидании звезд разбивая лед,
вспоминая, как за тридцать метров попадал в лоб хорошенькой девочке,
и, если теперь принять настойки (спирт, малина и мёд) –
то нет ни времени, ни расстояний, глупости всё, тьфу, семачки!
вдоль по алее кленовой, сворачиваю на осиновую –
покачивающийся прохожий, из серии ванька-встанька –
от одной сероствольной до другой, словно переходя поле минное –
раскинув вдруг руки, хрипит – ну и куда же теперь, что же теперь, девоньки?!


***************************


на панели управления неизвестные все названия.
память глючит. закрываю глаза, синхронизируя время
с оставленным, с оставленными, с теми,
вокруг которых, с которыми.. –
нет, не подходят к этим контактам задуманные желания.
гнутся оловянные ножки, разрываются узелки и нити.
дворник гоняет перед подъездом лужу.
из тоненьких прутьев юбка у моей суженой.
добрая ночь опускается от Севастополя и до Питера.
буквы смиренно расходятся по алфавитам.
скорость звука становится меньше скорости ветра.
в серых тучах растворяется без остатка лунная цедра.
и кто-то едва заметно перетрясает – то вправо, то влево сито.


***************************


семга, дозревающая на сковородке,
очередная кружечка пива,
теплый воздух с запахом прелых листьев из форточки..
и осознание того, что по моей наводке,
нагрянет таки к приятелю давнему знакомый громила
и вышибет оставшееся из его хитрожопой мордочки!
и пускай луна, пускай не солнце, да хоть бы одна звезда! –
а то ж видно не дальше запястья или, наверняка, предплечья,
в темном осиннике, вслушиваясь в шум пролетающих мимо..
богатый опыт, да маловата мзда,
к тому ж договор составлен на каком-то неизвестном наречии..
ну а, может быть, просто синицы, отсутствие фонарей, климат.


**************************


в горлышке города пробочка
вызвони вызволи выдожди
кротость ли робость ли
с чедером к пидору не ходи
выполол поле по пугало
в голову солоно вылгало
с шишками с шашками с шантрапой
по домам по душам на покой


**************************


с чего-то вдруг вспомнилось.. тоже осень была,
праздник пришелся на пятницу, он тогда анекдоты рассказывал исключительно пошлые.
в курилке, про то, что дочь замужем, сын в универе - мы в ответ несуетное свое бла-бла..
он – вроде же все до конца? не пора ли теперь заплатить и пошлину?
ну, да, повесился, в воскресенье с утра, в гараже,
отчего-то я сразу решил, что правильно.
ведь, когда душа, отдав долги, перед выходом стоит неглиже,
так ли важен вопрос, куда носки вчера сунул драные?
машины, женщины, деньги – переключаю канал –
не хватает воздуха – выхожу прогуляться до перекрестка.
вспоминаю, как, Иван Андреич танцует с моей женой, и вокруг кружится зал,
и красные желтые белые красные желтые белые красные белые блестки!..


**************************


перекатились зраки
с рожицы на затылок
в тараканьем бараке
у праправнучки хана Батыя
за коровником по дороге в Рузу
нашли хрустальные туфли
татуировка на пузе
сержанта изображала Гуффи


**************************


проснулся, а ни алки любимой зельтцер, ни мате (хотя б щепотки)
так и вышел в сырую хмурую серь до ближайшей аптеки
в то время, как соседка слева щель оконную старыми затыкала колготками,
а в Питере подсчитывали убытки от наводнения (первого ли в этом веке?)
прошел Пермякова и Львовскую и мате купив, и морса, и даже сосисок,
только с болванками dvd не повезло, закончились во всех смыслах и магазинах.
асфальт переходил в воду, вода в небо нависшее, низкое,
я, перейдя черной кошке дорогу, в сторону повернул от винного
к рядам старушек с банками огурцов и баночками хреновой закуски,
с чесноком, кабачками и одною гигантской, красивой тыквою (сорт медовый),
у пивнушки соседней люди кавказские ругались громко и не по-русски,
и, когда у подъезда уже замыкал я круг, вдруг вышло солнце, и день таки начался новый.


**************************


вечер кончается пивом и порно
в ожидании труб, не горна
начинается утро
укутав
бессмысленностью себя с головой
день, как лист под травой
исчезает
зая
киса, и прочие звериные имена
на слуху, когда рядом зима
на духу, если тьма
мама


***************************


Чисто-Бор посетил сегодня
на обратном пути заглянул и во Чисто-Поле
в первом встретил черно-белого щенка
поиграл с ним
во втором - блондинку с глазами чистоты небесной
испил с ней чаю
у Крутоярья возле газораспределительной станции собирала старушка хворост
вдоль берез голых мимо развалин ферм и полей заросших
с котомкой на длинной палке
приближалась к Хезе старушка
пять километров от трассы –
десять до ближайшего дома


**************************


денежный цветок
в майонезной банке
еще глоток
и я в танке
головою на север
и подушка рядом
еще бы веру
и снаряды
песенка до конца альбома
два пальца до дна
бурбона
и на-на-на..


**************************


по кустам деревьям иней
подо льдом русалка стынет
сны о суше и о сыне
по траве по вдаль босыми

иней ветер дворник Жора
пот горячий снег тяжелый
длинная дорога в школу
уже близко вот уж скоро

ветер стихнет заоконный
мир застынет беззнаменный
безымянный безъиконный
безъязыкий погребенный


*************************


стая галок пролетает низко над улицей.
девчонка обдолбанная стучится в двери подъезда и плачет.
старушка в плаще розовом, шедшая мимо, от этого еще больше сутулится.
я допиваю пиво, что вчера предусмотрительно очень заначил.
наблюдая, как из магазина продукты вываливается кампания,
и один не самый трезвый кричит кому-то (не видно):
иди сюда, сука! – делает шаг – падает. внимание
остальных в это время занимает сидр,
оставшийся в полтарашке пластиковой.
отхожу от окна, возвращаясь к другому – читать фантастику - «Скользкого»,
где стужа, отсутствие лета, наркотики, бандитизм и безвластие.
Лёд, напившись, читает. светает над озером только-только..


************************


Свет цепляется за подоконник.
Локоть упирается, голова свисает.
Коснись, выдохни, тронь.
Отложи вязание.
Нейтронную нить свою.
Распускай, отпускай на исходную.
Пустые слова говорю.
Ртуть срывается в минус, холодно.


************************


что за фигурки, кубики, радуги
у тебя в голове намешаны! –
не разберу. гадом я
был бы, крысою бешеной,
если бы..
позволь, не продолжать мысли.
башенки, замки, аполлонический хор в ля мажоре!
краснеет зрачок.
лажает смычок.
у дирижера блестит лысина..
герой, номер отбыв,
замолкает. антракт вскоре.



******************************


пахнет картошкой жареной –
кто-то пирует в подъезде.
в коридоре портрет Сталина,
поодаль Ленина, в месте,
где сходятся эти взгляды –
стол, из консервной банки
пепельница, два стула и рядом
лопатка детская, облезлые санки.
ветер сквозь щели дверей
из металла,
тени вещей,
на голову натянутое одеяло.


*****************************


пили рассол огуречный
два пилигрима на лавочке.
у одного серебряное сердечко
у другого шарик на палочке.
бежали в двух шагах электрички
в трех - назад возвращались.
форменные бортпроводнички
манили печеньем и чаем.
встречно семафоры зеленые
красные глаза машиниста.
губы немеют соленые
в поле кругом чисто-чисто.


****************************


ждали дома ее – кошка, пальма и пара фиалок.
на работе начальник отдела заигрывал.
в белье цвет явно преобладал алый.
тонкие щиколотки, округлые икры.
индейцы в предках из штата Айовы.
вечером кошке (Марыське) читала Фолкнера.
снились часто деревья высокие, летучие мыши и совы,
от которых Марыська пряталась в углу, под шифоньером.
стены голые, только на одной – международная карта
с извилистой линией – к Австралии из Англии через Патагонию.
в поисках капитана Гранта.
еще часто видели, как подолгу курила, сидя под пальмой, на подоконнике.