Новый Вавилон [entries|friends|calendar]
Paslen/Proust

[ website | My Website ]
[ userinfo | livejournal userinfo ]
[ calendar | livejournal calendar ]

Зрелой культуры гроздья душистые [06 May 2014|12:33pm]

Чем хуже (ужаснее, тяжелее) будет жизнь, тем чаще и охотнее мы станем сбегать в Италию. «Эскалация напряжённости» возгоняет значимость отвлекаловок и утешителей – в диапазоне от искусства до религии, от пьянства до «театра одного актёра»: превозмогать собственное время можно только с помощью проверенного подспорья, вот отчего мне кажется, что значение «русской» Венеции в ближайшее время возрастёт тысячекратно. В тоске по идеалу, чаще всего, мы желаем несбыточного, тогда как Венеция – почти осязаема. «Руку протяни». Точнее, соберись, подпоясавшись, проделай некоторое усилие, настигни. Разочаруйся.

Возможно, дело тут ещё и в том, что, помимо тоски по жизни нас преследует не менее мощная тоска по зрелой и насыщенной культуре. «Старые деньги» – это ведь не только про экономику, но и про устойчивость самоощущения, в которое вкладывались поколения предков.

министерство искусства )
post comment

Падуя. Фрески Менабуои в Баптистерии и Мантеньи в церкви Эремитани [10 Dec 2013|07:28am]
Так сложилось, что Падуя для меня началась и закончилась ренессансными фресками; всё, что было ещё (студенты, аркады, фестиваль шоколада, дождь, Прато делла Валле) оказывается внутри двух экскурсий.

Забросив сумку в отель, сразу же после вокзала я попал в баптистерий у Дуомо (был закрыт), маленький и уютный, слегка как бы расширяющийся кверху.

В нём полусвет и полумгла, от пола и до потолка расписанная Джусто де Менабуои в 1375 – 76; путеводитель сообщает, что это один из самых полных сохранившихся фресочных циклов XIV века и нет смысла ему не верить: сохранность (правда, недавно здесь проходила многофункциональная реставрация) замечательная, живопись просто прелестная.

Другое дело, что её очень много, из-за чего она начинает скапливаться в глазах утомительной скороговоркой – стены, расчерченные на несколько автономных сюжетов, росписи люнетов и купольного пространства, окружённого несколькими рядами головокружительных пространств со своими собственными фресками («двойной аркатурный пояс»), которые толпятся и в простенках и в угловых опорах (лики евангелистов и ветхозаветных пророков).

Нужно время, чтобы привыкнуть к этой толпе сюжетов, набегающих друг на дружку (так поневоле оценишь нарративное мастерство Джотто, раскатывающего свой рассказ точно тесто скалкой без каких бы то ни было складок и подтоплений), так глаз, привыкнув к темноте, начинает видеть совсем в другом режиме.

Да-да, ожидание Джотто резко влияет на восприятие всего, что запланировано вокруг: ему, внутри внимания, выделяется огромная ячейка памяти, держащаяся незаполненной; всё прочее – бонус и необязательное дополнение.

А зря, так как медленное смотрение открывает у Джусто де Менабуои ряд ошеломительно красивых и совершенно самостоятельных (без обвинений в византийщине, недостаточности пластической изящности и «осязательной ценности»): просто ключ к этим красотам находится внутри самого баптистерия – только пристальное разглядывание позволяет, в конечном счёте, выделить ряд самодостаточных находок.

фрески раненного воображения )
post comment

Падуя. Фрески Джотто в Капелле Скровеньи [08 Dec 2013|02:36pm]
Смотрение фресок Джотто превратили в целый ритуал: важно заказать билеты заранее (я делал это по интернету ещё в Венеции) на жёстко фиксированное время: в капеллу Скровеньи пускают допоздна, но партиями и только на 15 или 20 минут (время улетает мгновенно).

Накануне я зашёл в комплекс Городских Музеев Падуи, оккупировавших монастырь Эремитани (в него входит действующая церковь с остатками фресок Монтеньи и Менабуои, клуатр с археологическими и нумизматическими коллекциями, пинакотека второго этажа и, разумеется, отдельно стоящая капелла Скровеньи, куда можно попасть только из музейного вестибюля, пройдя по красивому и печальному саду с абстрактными скульптурами) и билет свой выкупил.

На следующий день (благо был дождь и далеко от гостиницы идти не хотелось) я посмотрел сначала нутро Палаццо делла Риджони, а затем пришёл с Эремитани, где на небольшом пятачке и толкутся главные художественные сокровища города.

Боялся, конечно, что многочисленные второстепенные венецианцы (я даже не ожидал, что коллекция живописи окажется такой обильной и даже одышливой) замылят глаз, но для первого (читай, предварительного, при том, что возвращение необязательно, его может и не быть) знакомства вполне достаточно: путешественнику, вечно спешащему к новым зияющим высотам, не до медоточивой медитативности.

Когда время подходит, чуть ли не за руку тебя отводят к капелле, сбоку к которой пристроен стеклянный павильон с небольшим зрительным залом, похожий на аэропортовский накопитель.

Возле него ты ждёшь, пока предыдущая группа туристов посмотрит видеофильм с объяснениями и перечислениями, а затем отправится смотреть фрески.

И тогда их место занимает ваша группа.

Собственно, время отводимое для смотрения Джотто равно времени показа фильма и когда, усталый но довольный, ты возвращаешься в накопитель, там смотрит видео группа следующего сеанса.

чистый кенозис )
post comment

Пространственная паника в Падуе [08 Dec 2013|08:40am]
У каждого места есть своя, постоянно возрастающая, инерция, основанная на возгонке слепых сон очевидности – того, что по умолчанию принимается за фундамент восприятия местного.

Чаще всего – это то, чего здесь, в конкретном месте, «много» и что очень скоро перестаёт восприниматься, превращаясь в рисунок обоев из твоей комнаты.

Особенно если этот избыток не блещет неожиданностью (вода в каналах у двери дома), никак на себе не настаивает, но длится параллельно как соседняя улица, которую восприятие «проглатывает», стремясь оказаться на ближайшей площади или в каком-то гораздо более важном топографическом промежутке.

Особенно если на ознакомление с территориями совсем мало времени (а его почти всегда мало, меньше нужного) и некогда тщательно пережёвывать (не говоря уже о смаке) разнопричинные детали.

Важно хотя бы время от времени остранятся от потока собственных, бесперебойно текущих ощущений, и включать чистку внимания, снимая с него инерционную накипь.

Всё время хочется попасть в город, который будет соразмерен твоему восприятию и времени, отпущенному на его изучение.
Однако, реальность всегда состоит из несоответствий, жмущих да поджимающих.

Ощущение города, таким образом, всегда основывается на несоответствии.

Во-первых, ожиданий (пожалуй, это самое интересное – сталкивать образ пространства, сформированный доэмпирическими способами с тем, что есть на самом деле, тут главное, по прибытии, не забыть того, что складывалось в голове раннее), во-вторых, возможностей.

Ограничения эти, тем не менее, спасительны. Они не дают инерции окончательно затопить глазницы, оказываясь залогом творческой обработки впечатлений.

Ведь мы все, особенно когда это касается Италии и, тем более, Венето, вот уже на протяжении многих веков кружим по одним и тем же улицам, заходим в одни и те же палаццо и церкви, музеи и площади, но нет, особенно если судить «по литературе», двух одинаковых впечатлений от одного и того же места.

Жаль, что увлекаясь описанием памятников, их смысла, роли и значения, мы чаще всего забываем о промежуточных состояниях путешествия и его нутряном синтаксисе, обеспечивающем специфику ощущений.

Чистого восприятия нет и быть не может, даже фотографируя важнейшие туристические пунктумы, мы умудряемся отличаться от предшественников – в этом нам не только погода (время года, солнечный свет) помогают, но и наше физическое состояние, например.

Разные мысли, обеспечивающие неповторимую подсветку впечатлений, растут из личного опыта, поэтому ты никогда не повторишь соседа.
Как бы ни старался.

поиски соответствий )
post comment

Мимо "Ротонды" и хадж на Монте-Берико [07 Dec 2013|10:32am]
Внезапно я оказался в полях. У Берлиоза, в «Фантастической симфонии» третья часть «Жизни артиста» так и называется «Scène aux champs» («Сцена в полях»):

Однажды вечером, находясь в деревне, он слышит вдали пастухов, которые перекликаются пастушьим наигрышем; этот пасторальный дуэт, место действия, легкий шелест деревьев, нежно колеблемых ветром, несколько проблесков надежды, которую он недавно обрел, — все способствовало приведению его сердца в состояние непривычного спокойствия и придало мыслям более радужную окраску. — Но она появляется снова, его сердце сжимается, горестные предчувствия волнуют его, — что если она его обманывает... Один из пастухов вновь начинает свою наивную мелодию, другой больше не отвечает. Солнце садится... отдаленный шум грома... одиночество... молчание...

Я не сразу решился пойти в сторону знаменитых вилл – во-первых, Вальмарана, павильоны которой расписывали Тьеполо-старший и Тьеполо-младший, во-вторых, одного из главных шедевров Палладио – Ротонды: ноябрь и, скорее всего, они закрыты до весны, но удержаться от порыва было невозможно.

Тем более, что все свои «дела» в Виченце я закрыл слишком рано: гостиница «для дальнобойщиков" подняла меня «включённым завтраком» засветло, а возвращаться в город после «Театра Олимпико» уже не хотелось.

Так после особенно удачного концерта бежишь разговоров, желая поскорее оказаться дома – дабы не расплескать впечатление.

Вот я и пошёл вдоль каналов, по долгой, прямой улице в направлении монументального холма с церковью на самой вершине, пока не оказался у шумной развязки с большой аркой, за которой виднелись резко уходящие вверх ступени.

Всё это напоминало сцену «Театра Олимпико» с раздвинувшейся вглубь сценической территории, фреской; и точно – Арка оказалась последним творением Палладио, которое мне удалось увидеть в Виченце вблизи.

Арка и ступени за ней были крайне эффектны, но, против своих правил, я её не сфотографировал, решив это сделать (даже если уже стемнеет) на обратном пути.
Хотя точно знал, что уже не вернусь.

Но айфон садился и в этот момент я подсоединил его к дозарядке, а ковыряться в сумке с клубком проводов не хотелось.

Тем более, что я увидел указатель, показывающий дорогу к виллам.

второстепенные фигуры на фоне живописного фона )
post comment

Виченца. "Театр Олимпико" [07 Dec 2013|08:08am]
«Олимпийская академия» в Винченце была основана в 1555 году 21-м членом, среди которых был и Палладио, спроектировавший первый крытый европейский театр на бывшей территории тюрьмы.

Вот откуда взялись тяжёлые, толстые стены, окружающие театр, из-за чего внутри образовался живописный и не менее интересный, чем сама «историческая сцена» скверик со скульптурами, приносимыми в дар членам академии (а среди них были картографы, философы и математики, в «Академии» занимались не только литературой и фехтованием, но и верховой ездой и собиранием оружия).

Вот откуда взялись центральные ворота, названные в путеводителе «оружейными».

Да, кстати, «Академия существует по сегодняшний день и с трудами её можно ознакомиться на официальном сайте.

Вот почему у Театра нет привычного фасада, в него ныряешь как в каменную берлогу, точнее пещеру – в одном из залов, оформленных бледными фресками и старинными портретами, тебе продадут билет, затем из зала «Одеон», в котором расположился «музейный магазин» с комплексом других, более сохранившихся фресок, ты ещё раз ныряешь в новое подземелье, весьма напоминающее обычное театральное закулисье (точнее, засценье) – со сводами и подсушенной сыростью, чтобы затем выйти в зал с деревянным амфитеатром, который здесь не главное…

Главное – сцена, которую видишь почти сразу и, несмотря на то, что неоднократно видел её на репродукциях, ахаешь, настолько она хороша, избыточно подробна и свежа.

Фотографии не передаёт прелести совмещения архитектурного убранства со скульптурами и многочисленными декоративными приблудами, наложенными на декорацию, видимую в три центральные арки.

апология улитки )
post comment

Винченца. С заступом [07 Dec 2013|05:36am]
Переживание городского пространства напрямую зависит от точки входа в него.
И того, как оно отличается от ожиданий, заданных путеводителем (нынешние, «трёхмерные» карты категорически мешают карты, искажая восприятие мнимой ясностью схемы улиц и площадей).

От границы «исторической зоны» (в Виченце она отделена от всего прочего города кругом зелёной» защиты парков и холмов) идёшь по направлению к «центру», обозначенному, как это водится в средневековых европейских (итальянских) городах Главной Площадью с Главным Зданием (тут это – Базилика Палладио), точно раздвигая окрестные улицы для того, чтобы войти в Главное.

Из Центра можно путешествовать по городу разными путями (Виченца округла и замкнута на саму себя), важно, что главная галочка уже поставлена.

Любая экскурсия имеет набор обязательных пунктов – где-то они кучкуются в одном месте, где-то рассеяны по планете города – однако, если ты так и не достиг центра, тебя всё время будет тревожить «недосказанность» городского плана, а если ты отметился на центральной площади (Белая базилика, являвшаяся центром общественной жизни, мэрией и судом, оформленная Палладио, тут же – памятник ему и несколько выходящих на Пьяцца деи Синьори важных палладианских фасадов) внутренняя система географических координат автоматически приходит в норму.

В спокойное состояние, с которым можно уже работать.

План любого «залётного» города, на который у тебя отведено всего два дня, таким образом, оказывается чем-то вроде супрематической композиции.

Приходится постоянно совмещать в себе два плана – буквальный (фронтальный), сталкивающий тебя с конкретными проявлениями уличной реальности (сегодня на Пьяцца деи Синьори рынок, площадь заполнена лотками и торговыми павильонами, из-за чего строгие очертания Базилики корректируются в сторону милой сельской непосредственности) – и супрематический, условный, надмирный.

Как если ты облетаешь окрестности на высоте птичьего полёта, пытаясь охватит город как нечто целое и геометрически законченное.

клубок Ариадны )
post comment

navigation
[ viewing | most recent entries ]