| "4 выставки Михаила Гробмана" в ММСИ. Буквы |
[18 Dec 2013|05:07pm] |
Гробман – случайная альтернативная рифма к Попкову: можно было пытаться сделать что-то внутри официальной карьеры и кратера официального бытового канона: советский быт как он есть, а можно было изобретать мир заново, отсчитывая его от себя; чем, собственно, и занимались художники «второго авангарда», эмблематическим центром которого искусство Гробмана и является.
Только это никакой не «авангард», конечно же, но классический «модерн», точнее, «модернизм», но нам к терминологической путанице не привыкать.
Интереснее зафиксировать, что отход от разрешенных практик, куда-то в сторону, в параллельность и даже перпендикулярность, даёт возможность гипотетического, но выхода в «спасение».
Или даже «входа»: сама логика иносуществования отводит тебя от сермяги, покрытой пеплом медленного самоуничтожения (что особенно наглядно видно на выставке Попкова), постоянно уводя, всё дальше и дальше, куда-то в сторону.
Гробмана модернизм завёл в Израиль, но тоже ведь не в конкретный Израиль с его бытовым изводом, а на достаточно условную территорию «творческого духа», существующую и дающую возможность существовать по иным, энергетически насыщенным и концентрированным законам.
Когда одной ногой ты в быту и возле холодильника, но другой – во «внутренней Италии», забитой шедеврами и артефактами: до возникновения в Тель-Авиве Гробмана, территория эта совпадала сама с собой как в географическом, так и в культурном смысле.
Изобретая себя и собственный <творческий, художественный> путь, Гробман открыл в Израиле совершенно новую территорию вненаходимости, и это, между прочим, крайне важное, эксклюзивное, можно сказать, открытие: Италию, куда все ездят за искусством, открыть легко, но попробуйте уплотнить изначально пустой, каменисто-скалистый мир пустыни…
Гробману это удалось и теперь, на выставке в Ермолаевском, он (важно отметить, насколько это весёлый, «лёгкий» и оптимистичный художник) щедро делится этой параллельностью собственного избытка.
( четыре арии заморского гостя )
|
|
| Ретроспектива Дмитрия Гутова в ММСИ |
[20 Jun 2013|12:53am] |
Долгое время Гутов, пока я не понял его главную «фишку», казался мне самым скучным художником в мире.
Демонстративно скучным, намеренно сдержанным, скупым на проявления чувств.
Нормальная такая реакция на перенасыщенность информационного и культурных полей, изобилующих текстами и предметами (артефактами) разного рода.
При этом не отменяющие необходимости самовыражения, личного роста, реализации в предметном мире.
В связи с сериями гутовских железных рисунков (ныне продолженных оммажами Пикассо), уже приходилось писать об истончении и иссыхании плоти искусства, оставляющего на виду лишь каркас, схему для приготовления личной интерпретации.
Интеллектуальные игры Гутова с марксизмом кажутся мне лукавой уловкой, ерничаньем на грани фола: последовательное изгнание из проектов тайны (суггестии) оборачивается «глубоким обмороком сирени» - вторым планом, с которого, собственно, в искусстве и начинается самое главное.
Называя ретроспективу в ММСИ «Удивляться нечему», Гутов продолжает настаивать на своей приверженности марксизму (но не реализму), его малометражным, порционным сущностям, прописанным в спальных районах.
Гутову зачем-то важно быть антиромантиком, снять даже намёк на пафос традиционных культурных схем («поэт и толпа», «художник-пророк» и прочая-прочая), сосредоточившись на том, что в буквальном и переносном смысле, ближе лежало и до сих пор лежит.
Из-за чего как-то охотно верится, что железные рисунки его действительно возникли из любования самодельными заборами в окрестностях Москвы.
( хляби и остовы )
|
|
| ММСИ в Ермолаевском. Про "Новых художников" куратора Е. Андреева) |
[29 Oct 2012|02:37pm] |
Если я всё правильно понял, что группа «Новых художников», собранная Тимуром Новиковым в конце 1982-го года («Митин журнал», вершинную институцию ленинградского культурного самосознания, создадут на два года позже) непосредственно предшествовала его же «Новой Академии» - то ли как антитезис, то ли как негатив…
«Академистов» недавно показывали в фонде «Екатерина» достаточно плотно – и эта работа Аркадия Ипполитова до сих пор кажется мне одним из лучших кураторских проектов последних лет, где счастливо сошлись несколько обстоятельств.
Во-первых, очевидный эстетический результат, который можно называть спорным, местечково-гламурным или каким угодно, но который, тем не менее, существует.
Во-вторых, Ипполитов весьма внимательно отнёсся к материалу, с которым работал, усиливая сильное и затушёвывая их многочисленные недостатки, выстраивая выставку таким образом, чтобы коммуникативный аттракцион развески зацепил любого, вне зависимости от качества представленного материала.
Ему, конечно, сильно помогла лоскутная аляповатость и цитатность «Новой Академии», её очевидная идеологичность (то есть, набор определённых, чётко проартикулированных воззрений и правил – выпуклая гендерная подкладка, пафос отщепенства и декоративная, кричащая яркость) и зрелищность, тогда как Екатерине Андреевой достались пациенты более проблемные и смурные.
( домашние заготовки )
|
|
| ММСИ на Петровке. "Театр Веры Мухиной" |
[28 Oct 2012|05:25pm] |
Выставка театральных работ Веры Мухиной занимает целый этаж, несмотря на то, что экспонатов на ней не так уж и много – несколько графических серий (костюмы и декорации к спектаклям), три или четыре скульптурных портрета (один из них фарфоровый), модель «Рабочего и колхозницы», небольшая коллекция тканных артефактов и сканов, посвящённых разработке одежды и декоративных орнаментов.
Однако с десяток залов оказываются предельно заполненными, благодаря прозрачным экранам, расставленным или подвешенным в разных (в том числе и конструктивистских, супрематических) конфигурациях – дизайнеры экспозиции (Вячеслав и Анна Колейчук) транслируют на них элементы мухинских рисунков, из-за чего ощущения пустоты не возникает.
В первом зале, где на стенах висит не больше десяти рисунков, объём его заполнен прозрачными, подсвеченными колонами, составленными из тонких прозрачных трубок; в другой из комнат с парой скульптур (мраморный бюст Улановой и фарфоровый Меркулова) кубатуру её заполняют прозрачные стены, образующие лабиринт, ведущий к артефактам.
Можно спорить нужны ли выставке такие превышающие объёмы оформления, отвлекают ли они от уникального и редко выставляемого материала, или же, напротив, создают настроение, настраивают на театр внутри театра (как и положено театральной выставке, сам жанр которой предполагает скуку покинутого жизнью помещения), однако, нельзя не признать: выставка состоялась и эксперимент работает.
В ту или иную сторону, но цепляет.
( театр одного музея; секреты фотографирования )
|
|
| Ретроспектива Йозефа Бойса в ММСИ на Гоголевском |
[12 Sep 2012|12:08am] |
Нынешняя выставка Бойса сделана весьма хорошо, сильно, она гораздо эффектнее «Внутренней Монголии», рисунков из собрания «Дойче Банка», которую показывали в Эрмитаже и Пушкинском ещё в 90-х годах.
Сделана эффектнее, а впечатление производит самое что ни на есть нейтральное, ибо время радикально (радикальнее радикального искусства) изменилось, а ещё восприятие – как актуального искусства, так и искусства Бойса.
В этот раз привезли массу объектов и ассамбляжей, десятка полтора видео на плазменных экранах, завесили стены огромным количеством почеркушек, которые особенно эффектно смотрятся жировыми пятнами и эмблемами на грубых листах картона с неровными краями, а так же привезли несколько объёмных инсталляций, каменных и железных, намеренно фактурных, брутальных.
Искусство Бойса, с одной стороны, сиюминутно, как эмоция или реакция, пот или пар, с другой, предельно стерильно – особенно в музеефицированном изводе, прежде всего, как документация перформенсов.
Именно поэтому Бойсу так важна зримая грубость, шероховатость с пятнами и заусеницами, которым противостоят многочисленные реди-мейды, запаянные в аккуратные немецкие витрины.
Лампочки, пластинки, коробки. Санки, швабры, войлочный костюм, висящий на стене.
( логика пути или превратности метода? )
|
|
