| Киев. Кирилловская церковь. Буквы впечатлений |
[03 Aug 2013|12:04pm] |
Войти в Кирилловскую церковь – всё равно как всплыть внутри грота, поднырнуть, прорвать пелену одного реалистического состояния чтобы оказаться в соседнем.
Его очевидная (одно)купольность, незаметная изнутри из-за частых перестроек, в едином порыве стягивает все боковые и центральные пространства под основной козырь.
Собственно, это движение вытянутого вверх (таким образом, как бы перевёрнутого) омута, и есть главное шевеление местного пространства, переживаемое глазом.
Шевеление, противоходом которому оказываются фрески, точно струящиеся и сползающие вниз по стене.
Снаружи, нос к носу, Храм напоминает брусок сливочного масла, но не ахти какого, а именно что советского – того самого, что айсбергом сахарной косточки (чем сильнее заморозка тем бледней её цвет) стоял в молочном отделе нашего продмага на куске промасленной обёрточной бумаги.
Продавщица в высокой накрахмаленной короне, тесаком отрезала от него, подмороженного и ломкого, очередные грани.
После писала химкарандашом на краю шероховатой бумажной пелёнки сумму покупки и ты шёл с этой уменьшенной моделью Собора в кассу.
Я хочу сказать, что внешнее состояние белой Церкви, едва ли не приземистое, равномерно распределённое между каменных складок, никак не соотносится с её начинкой.
Граница двух миров, не меньше.
Тем более если собирается гроза и корпус выбеленных стен, точно губка, жадно впитывает весь цитрусовый июльский свет, доставшийся нам в понедельничную нагрузку.
( репетиция оркестра )
|
|
| Киев. Владимирский Собор |
[16 Jul 2013|05:33pm] |
Во Владимирский собор мы попали во время службы. Слаженные певчие, самоуглубленные прихожане.
Ко мне тут же подошла тетка в платочке и сообщила, что фотографировать можно только заплатив 50 гривен.
После этого подошел дюжий охранник в белой рубашке. Стало окончательно противно.
Никакой благости, а, главное, впечатление, на которое настраиваешь воспринимательный эквалайзер, протягивая десятки невидимых нитей, способных привязать тебя к этому месту, оказывается смазанным.
После солнечной улицы, залитой южным солнцем, закопчённые, будто бы самостирающиеся, фрески ещё теснее вдавливаются в стены.
Пропуская вперёд геометрию самого храма – проходов, углублений, особенностей боковых нефов, арочных промельков хоров.
И, конечно, главного заалтарного полукружья, нависающего своей теменью, как внутренней, так и внешней (Богородица здесь вышла у Васнецова похожей на "комсомольских богинь" из советского монументально-скульптурного канона. Это уже не Богоматерь, но готовая Родина-Мать с какого-нибудь воинского мемориала), над всем, что вокруг и даже над.
( в царстве стёртого модерна )
|
|
