Изучая Миядзаки
Дальнейшее будет интересно только поклонникам творчества японского режиссера-мультипликатора Хайяо Миядзаки.

Я просмотрел несколько мультфильмов Миядзаки. Остановлюсь на двух – «Ходячем замке» (так романтично у нас перевели «Движущийся замок Хаула») и «Унесенных призраками», благо в обоих прослеживается одна и та же сюжетная схема. Сначала я смотрел как зритель и был, понятное дело, заворожен волшебным сюжетом, прекрасно нарисованными пейзажами и музыкой. Затем стал смотреть более профессиональным взглядом, с позиции человека, все-таки читавшего Проппа. Стал искать схему, «как это сделано».

Оба фильма сконструированы одинаково. Герой-искатель – девушка. В «ходячем замке» - Софии. В «Унесенных призраками» - Тихиро. И там и там она вынуждена решать проблему, созданную антагонистом-вредителем. В первом случае Софии превращена в старуху Ведьмой Путоши. Во втором – Тихиро вынуждена спасать родителей, превратившихся в свиней (не вполне ясно, превратила ли их колдунья Юбаба или они сами превратились в силу волшебных свойств еды, но это не важно).

И в том и другом случае есть волшебный помощник – мальчик-дракон Хаку или волшебник Хаул. Решить проблему героини можно, только решив проблему помощника: Хаку забыл свое настоящее имя, Хаул, лишенный души, постепенно превращается в чудовище.

Сюжет, как видите, укладывается в пропповскую «Морфологию волшебной сказки». Совпадают даже детали, например, в «Унесенных призраками» присутствует классический даритель – Хозяин рек, который дарит Тихиро «горький пирожок», с помощью которого она исцеляет Хаку.

Однако Миядзаки привнес в классическую схему два важных усовершенствования. Во-первых, между его героем-искателем и волшебным помощником существуют отношения любви/дружбы. Линия Тихиро-Хаку и линия Софии-Хаул в этом смысле абсолютно ясна. Благодаря любви героиня спасает волшебного помощника и через это спасается сама. Удачное решение, невозможное в традиционной сказке. Хотя решение проблемы волшебного помощника часто присутствует в сказках, но не в такой форме (например, Иван-царевич рубит голову волшебному коню и тот превращается в человека).

Другая находка – две противостоящие героям и друг другу волшебницы. Эта линия присутствует и в «Унесенных призраками» (Юбаба-Дзениба) и в «Ходячем замке» (мадам Салливан-Ведьма Пустоши).

Зачем нужен двойной антагонист-вредитель, ведь в традиционной сказке хватает лишь одного? Сначала я не понимал. Потом я внимательно пересмотрел «Ходячий замок» и взгляд зацепился за эпизод передачи сердца Хаула от Ведьмы Пустоши Софи. «Тебе оно очень нужно? – Очень. – Береги его». О, подумал я. Это же свекровь!

Иначе говоря, Миядзаки включает в свои сказки линию противостояния свекровь-теща. Причем свекровь выступает в роли более активного злого начала (что, впрочем, неудивительно, ибо герой-искатель у Миядзаки – женщина.

Юбаба – свекровь, «мать» Хаку. Дзениба, соответственно, теща, «мать» Тихиро. Естественно, Тихиро, попадая в дом свекрови, подвергается различного рода унижениям. Рационально никак не объясняется, почему Юбаба вынуждена дать ей работу. Просто «клятву дала» и все. Если предположить, что за кадром остался «брак» Хаку и Тихиро, ситуация объясняется. Равно как и история с похищением волшебной печати у Дзенибы. Понятно, что такое «печать» с точки зрения фрейдизма. Понятно также, почему в доме Дзенибы Тихиро чувствует себя так уютно, ведь это ее «мать». А Хаку Дзениба – «теща», отсюда и их конфликтные отношения.

Аналогичная схема присутствует и в «Ходячем замке» с его противостоянием между мадам Саллиман и Ведьмой Пустоши. Мадам Саллиман – «теща» (мать Софии), которая лишает волшебной силы «свекровь» (мать Хаула) Ведьму Пустоши. Лишенная же силы Ведьма Пустоши превращается в маразматическую бабусю в Ходячем замке.

Откуда берется эта странная линия, борьба тещи и свекрови? Подозреваю, что из индийского кинематографа. Миядзаки с ним явно знаком, недаром в одном из его мультфильмов, «Небесном замке Лапута», главная героиня носит имя Сита. Тема влюбленных и противостояния двух семей есть и в Европе, конечно («Ромео и Джульетта» и т.п.), однако женщины в качестве глав кланов в европейских сюжетах, насколько я понимаю, не используются.

Похоже, именно совмещение классической волшебной сказки и любовной драмы придает фильмам Миядзаки такое обаяние.